Уж сколько они собраний повидали, но впервые они сами сделались предметом целой речи; и они не решались глаз поднять, такое смущение овладело ими, хотя от счастья они чувствовали себя прямо на седьмом небе. Но как это обычно бывает в жизни, никто вокруг за столом не знал их и не подозревал, какие пророки своего отечества сидят у них под боком, так что их скромность в данном случае не пострадала. От удовольствия они потирали руки, а потом на радостях кинулись друг к дружке с рукопожатиями. А глаза светились: «Так держать! Вот сладкая награда за добродетель и неизменную добропорядочность!» Тут Кузер воскликнул:
— Вот мы сейчас радуемся, а ведь всё благодаря Карлу! Молодец парень! Сдается мне, что нам придется отдать ему кровать нашего Бюрги и небезызвестную куколку в придачу! А, что скажешь, Даниэль Фриман?
— Да,— сказал Пфистер,— я тоже боюсь, что ему придется таки купить у меня «Швейцарскую кровь», и выигрыш будет мой!
Но Фриман насупился и сказал:
— Если у кого язык хорошо подвешен, это еще не значит, что ему тут же и жену хорошую сосватают! В моем доме надо еще и руки хорошие иметь! И давайте, друзья, не будем шутить о предметах, к делу не относящихся!
Карл и Термина смутились и принялись с деланным равнодушием смотреть по сторонам. В этот момент раздался пушечный выстрел, который возвещал о новом
этапе соревнований и которого дожидалась вереница стрелков с винтовками в руках. В то же мгновение по всему ряду прогремели выстрелы; Карл встал из-за стола и, сказав, что хочет тоже наконец попытать счастья, направился к стрельбищу.
— Пусть он мне и не достанется, так пойду хоть погляжу на него! — задорно воскликнула Термина и пошла следом вместе с подружками.
Но вышло так, что подружки затерялись где-то в толпе, и Термина оказалась в конце концов одна и преданно следовала за Карлом от одной мишени к другой. Он начал с самой последней мишени, где не толпился народ, и безо всякого труда, словно шутя, раза два-три подряд попал в яблочко. Повернувшись к Термине, которая стояла позади него, он сказал, смеясь:
— Гляди-ка, а ведь неплохо получается!
Она тоже засмеялась, но только глазами, слова же ее были серьезны:
— Ты должен выиграть кубок!
— Не получится,— ответил Карл,— чтобы выбить все двадцать пять номеров, нужно расстрелять самое меньшее пятьдесят зарядов, а у меня с собой всего только двадцать пять и есть.
— Подумаешь, беда,—сказала она,—пороху да свинца можно купить сколько угодно!
— Э, нет, кубок обойдется мне тогда слишком дорого! Впрочем, некоторые просаживают здесь гораздо больше денег, чем составляет сам выигрыш, но я-то не такой дурак!
— Хорошо, что ты такой хозяйственный да бережливый,— сказала она почти с нежностью,— это мне нравится! Но хорошо это только тогда, когда человек малыми средствами может добиться того, чего иные добиваются разнообразными ухищрениями и невероятными, усилиями! Так что возьми себя в руки и попробуй обойтись двадцатью пятью пулями! Будь я стрелком, я бы попытала счастья!
— Глупышка, это же невозможно!
— Вот потому-то вы все и стрелки никудышные! Ну, стреляй же дальше, вдруг да выйдет!
Он сделал еще один выстрел — и выбил номер, потом — еще один. И снова посмотрел на Термину, глаза ее блестели еще радостнее, а слова звучали еще суровее:
— Вот видишь! Все-таки получается, теперь давай дальше!
Он пристально посмотрел на нее и уже не мог отвести взгляда, ибо никогда не видел у нее таких глаз; что-то решительное и властное горело в них, скрытое за веселой сладостью взора. О двух чувствах красноречивее всяких слов говорил блеск ее глаз: всеподчи-няющая воля и слитое с нею обещание награды, и из этого сплава возникала новая таинственная сущность. «Исполни мою волю, и я дам тебе больше, чем ты можешь себе представить!» — говорили эти глаза, и Карл заглядывал в них с любопытством и немым вопросом, пока они наконец не поняли друг друга среди праздничной сутолоки и неразберихи. Насытившись этим блеском, он отвернулся, спокойно прицелился — и снова попал. Теперь и он начинал надеяться на успех. Но поскольку вокруг него стала собираться толпа, Карл отошел в сторону в поисках более спокойного и безлюдного места, а Термина последовала за ним. Найдя такое место, он снова несколько раз попал в яблочко, не сделав ни одного напрасного выстрела, и теперь начал обращаться с пулями осмотрительно, как с золотыми монетами. Всякий раз, как он заправлял пулю в ствол, Термина провожала ее жадным горящим взглядом. А Карл, прежде чем неторопливо и спокойно прицелиться, каждый раз смотрел красавице в глаза. Как только его везение начинало обращать на себя внимание и собирало вокруг него зевак, Карл переходил к другой мишени, а снятые мишени не затыкал, как водится, за поля своей шляпы, а отдавал на хранение своей спутнице. Она держала в руках всю кипу, и, пожалуй, ни у одного стрелка на свете не бывало еще столь очаровательного помощника. Вот так он и впрямь исполнил желание Термины и все двадцать пять выстрелов послал в цель так удачно, что ни один не оказался вне положенного круга.
Они пересчитали мишени и убедились в том, что Карлу на редкость повезло.
— Ну, такое раз в жизни бывает! — сказал Карл.— И заметь, это все ты наколдовала своими глазами! Мне только невдомек, что ты там такое задумала, чего ты хочешь всем этим добиться?
— А вот увидишь! — ответила она и засмеялась теперь уже по-настоящему, не одними только глазами.
— Отправляйся к старикам,— сказал он,— и попроси их оказать такую любезность и сопровождать меня, когда я буду торжественно выходить с кубком из сокровищницы даров — я ведь тут один, или ты сама собираешься выступать в качестве моей свиты?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24