Олина появление вызвало легкое недоумение, но Оля сейчас же взяла под свою опеку Вера, к которой присоединился Тарас. Оля застенчиво улыбалась и боязливо поглядывая на громкое многочисленное собрание.
Мирона встретили, с подчеркнутой равнодушия, хотя каждый, здороваясь, говорил что-то веселое и гигиенично. Семен же Васильевич даже за талию обнял прошел так с ним по всей гостиной.
Мирон улыбался и вередливo ростягав слова на концах. Лицо было серое, шел своим тяжелым, будто небрежной, походкой, одной рукой подтягивал усы к глазу. Но глаза ему остро, холодно, с искорками чего спрятанного и жгучего бегали по лицам собранных.
Даша безразлично кивнула ему головой и тут же ответила что Рисецькому, отчего лицо поэтому с небольшими жабячимы глазами цвета корки, налилось кроввю и смущенно, а слушатели прыснули от смеха.
Начали готовиться к заседанию. Послышалось шиканье, грохот стульев.
Даша вдруг взяла Рисецького за руку, крепко пожала и заглянув в лицо, приветливо, просто сказала:
- Не сердитесь, голубчик ... Хорошо? Я сегодня немного плохо себя веду ... Согласие?
Рисецький застеснялся, но засяв весь, убежден что победил в споре.
- Ну, теперь, господа, садитесь - и тишина! - Серьезно прибавила Даша ко всем и, вернувшись, неожиданно подошла к Мирона.
Мирон стоял в самом дальнем углу комнаты. Это был его обычай на всех собраниях вибираты дальний угол и звидтиля, Стоя, и подтягивая усы вверх, спорить
- У меня была ваша сестра сегодня, - сейчас же начала Даша холодно и пытливо глядя в лицо ему.
Мирон быстро посмотрел на нее.
- Когда? Сегодня? Вечером?
- Да, перед вечером. Вас это удивляет?
Мирон прикусил губу.
- Умгу-у! - Буркнул, - та-ак, ТРО-охи зды-вува-ло ... - Уже небрежно и также холодно ростяг он .- Что же она делай-и-ла ва-ас?
- Мы говорили ... О ней то о вас ... Мирон с странною улыбкой заглянул ей в глаза. Потом медленно заложил руку в боковой карман, достал записку Маруси и линво протянул ее Даре.
- Прочит-а-йте ... Интересно-а-во ... Вероятно, ре-а-т ваших разме-о-ов. Даша взяла записку и стала читать. Во чтения посмотрела на Мирона. Он смотрел куда-то вдаль, прижмурившы глаза, словно присматривался к чему и чуть улыбался.
- Я это знала, - возвращая записку, сказала Даша и посмотрела прямо в лицо ему. Он не возвращаясь, спрятал бумажку в карман.
- Да-а? Возможно, даже советы-или?
- Нет.
- Что же такое вы ей каза-а-ли?
Все так же смотрел куда и улыбался.
- Что говорили, то уже говорили. Когда увидите ее, скажите, что мне жаль, что она так быстро ушла от меня.
- Чего же она прихо-о-доказывала и почему так швы-редко ушла?
- Приходила, очевидно, потому, что трудно ей! - Резко сказала Даша. - А пошла ... Она не долго была у меня. Пришла Вера мне и смутилась ... И. .. немного странно держалась ... Даже оскорбительно для вашей сестры. По моему Сергей с Верой этого не находят. Сестра сейчас же ушла. Передайте ей, что меня она без моей вине рассердилась. Вот и все. Переведете?
Мирон трудно посмотрел на нее.
- Это я виноват. Я посоветовал ему ближе сойтись с вами. Жалею. Но передам.
Чувствовал призывая к тиши стук. Даша хотела что-то сказать, но отошла и села рядом с Натальей на диване. Мирон начал крутить усы. В глазах искорки сделались гострищимы.Иногда казалось, что взамен глаз он имеет два очень заостренных блестящих, кончики гвоздей. Но вне была лениво-небрежное, движения медленны.
Обобрали председателем Кита. Он расправил свои густые, красивые усы, предоставил еще больше холодности неподвижно-красивое лицо и предложил референтов, товарищ Ионе, изложить тему собрания.
Иона медленно подошел к столу председателя, оперся на него рукой и обвел гостиную своими выпуклыми зеленовато-серыми глазами. Бритые губы рбстяглися в тонкую улыбку. По улыбкой проминястимы морщинами розстяглась и желтая кожа.
Все невольно, посмотрели в сторону Мирона. Он так же крутил усы и поблескивал глазами.
Иона начал преподавать тему заседания, которая собственно заключалась в вопросу товарищ Мирону о некоторые идеи, которые он пропагандирует среди рабочих. Пропагандирует он следующее:
Иона развернул бумажку, которую держал в руках, и, заглянув в его, продолжал с той же сдержанно-насмешливой улыбкой:
- Хоть прошло уже время рижних половых вольностей, и гражданство вновь становится на путь трезвой деятельности, но, несмотря на то, находятся люди, которые от "вольностей" не могут отказаться. Товарищ Мирон один из них в его много этих "вольностей" .
Иона заглянул снова в бумажку.
- Первая свобода - хождиння в публично дома. Согласно "учением" товарища Мирона, ходит в публично дома ни в каком случае не зазорно, а, наоборот, похвально и стоит перенять.
- Это ложь! - Вдруг крикнул и из угла весь покрасневший Коля.
По его зашикали. Но Иона посмотрел в его сторону и, улыбнувшись, сказал:
- Даже младенцы становятся в оборону товарища Мирона.
- Вы сами дитя!
- Тихо! Тихо!
Иона продолжал:
- Вторая воля, - воля "труда" проституток. Этот труд не только не унижая и вредная, не только не заслуживает выговора, но, напротив, является благотворительная для гражданства, - ровная работы поэта и фильозофа, и заслуживает поощрения. Учитывая это товарищ Мирон упорно рекомендует рабочим всеми средствами поддерживать проституции Одним из таких средств он считает организацию профессиональных союзов "работающих" проституток. Пусть собрание заметят: не борьбу, но поддержку и развитие этого благотворительного и полезных институт.
- И это ложь! - Снова крикнул Коля.
- Коля! - Крикнула Катерина Андриевна. - Если ты еще скажи хоть слово, пойдешь учить уроки. Послышался смех.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65