Я их не виню. По-настоящему можно кого-то обвинять, только если он хотел причинить тебе зло.
– Почему у них не было выбора?
Крис рассмеялся.
– Я думаю, вы и сами сможете в этом разобраться. Передавайте привет моему нигерийскому другу. Передайте, что мой ангел все еще хранит меня. Скажите, что пока все хорошо. И пусть обязательно разыщет Чика.
– Кто такой Чик?
– Один мерзкий тип из Глазго. Скажите ему, что Чик знает.
Время свидания истекло.
* * *
– Дурак ненормальный, – сказал Джордж Ламиди, когда Ник, вернувшись в офис, позвонил ему на мобильный.
– Ну, нельзя сказать, что совсем никаких результатов. По крайней мере, я получил связный рассказ о том, что произошло в ту ночь. Он говорит, что однажды случайно спас тебе жизнь. Это правда?
– Да. Крис раньше не был таким – вся эта чушь про ангелов и прочее. Он не глуп.
Ник решил не напоминать, что две секунды назад Джордж произнес нечто прямо противоположное. Джордж, очевидно, чувствовал себя вправе, как это бывает в семьях, говорить о друге все что угодно, в то же время не признавая такого права за другими.
– Как он спас тебе жизнь?
– Один тип хотел меня застрелить. Мы выкинули его из клуба, а он вернулся с пушкой. Крис налетел на него и отобрал оружие. Чуть сам не схлопотал пулю. Но Крис умеет держать себя в руках. Когда он теряет терпение, то становится совсем другим.
– Некоторые явно считают, что он стал «совсем другим» с Натаном Клеменсом.
Ник понимал, что его слова звучали несколько самодовольно и ханжески. Некоторое время Джордж молчал.
– Это не он, – сказал Джордж. – Я надеюсь, что ты теперь это понял.
– Я тебе верю, – серьезно ответил Ник. – Но верю я или не верю – не имеет никакого значения. Главное – убедить других людей. А в данный момент, честно говоря, я не вижу ничего, что могло бы заставить их поверить.
– Так почему же ты не бросишь это дело?
– Не знаю, – ответил Ник. Он положил трубку и уставился в текст интервью, лежащий на его столе.
Они все время повторяли, что если я признаюсь, то не попаду в тюрьму – будет условное наказание или что-нибудь такое. Но я не мог на это согласиться. Я отдал всю жизнь профсоюзному движению, а они заявляли, что я крал деньги. Я не мог в это поверить. Я думал, что скоро во всем разберутся. Даже те члены профсоюза которые недолюбливали меня, приходили ко мне и говорили, что это глупая шутка Но затем я оказался на скамье подсудимых, присяжные объявили: «Виновен», и мне стало не до смеха…
Ник вздохнул и запустил пальцы в волосы. Кейтлин ошибалась. Кто такие «они», в случае Криса Гейла оказывалось не столь ясным, но это не делало его историю менее интересной. Ник подумал, что этот материал больше подходит для статьи, чем для телевизионной передачи, но теперь он уже не мог с ним расстаться и хотел сам прийти к какому-нибудь выводу относительно того, что же произошло на самом деле. Ему нужно было еще раз побывать в «Саблайме».
По острию ножа
На вечеринке был не только Уилл, но и Карл. Ник поднялся в грузовом лифте на верхний этаж и обнаружил, что они пьют водку и нюхают кокаин, дорожки которого были выложены на огромном столе, простирающемся во всю ширь чердака. Карл пришел с новой девушкой, довольно похожей на Кейти, с которой он был на той вечеринке в саду на крыше, где Ник встретил Джорджа и впервые услышал о Крисе Гейле. До чего же все-таки непредсказуема и причудлива жизнь. Новую девушку Карла звали Бобби. «Как в „Детях железной дороги"», – сказала она насмешливо. Бобби была хорошенькой, маленького роста и с писклявым голосом. Бобби работала в издательской сфере, чем и объяснялось предыдущее приглашение Карла на презентацию книги о хулиганах. Она притащила с собой писателя, но этот сам не был хулиганом и не писал о хулиганстве; он только что закончил короткий роман под названием «Крэк».
– О чем же эта книга? – спросил Ник недобро. Писатель был в дорогих очках и водолазке. Он хмуро посмотрел на Ника и ничего не ответил.
– Это о некоей парочке, которая загубила свою жизнь крэком, – пискнула Бобби. – Она стала проституткой на Кингс-кросс, чтобы добывать деньги для удовлетворения своей страсти, а он совершил вооруженное ограбление.
– Дикость, – сказал Ник.
– А где Кейтлин? – спросил Уилл.
Ник сегодня чувствовал что-то вроде ипохондрии. Он целый день не ел, и алкоголь быстро ударил ему в голову.
– Показывает свой снобизм и капризничает. Считает, что на такие вечеринки ходят одни жлобы. – Он посмотрел по сторонам. – Не знаю почему. Да и не все ли равно.
– Хочешь дорожку? – спросил Карл. Ник посмотрел на стол. Неприятных ощущений или чувства опасности не возникло.
– Давай, – ответил он. – Я вымотался. Это поднимет меня на ноги. Сегодня я это заслужил.
Уилл поднял брови. Казалось, он что-то хотел сказать Нику, но потом пожал плечами и улыбнулся с некоторой грустью.
Праздновали день рождения девушки, с которой Ник не был знаком. Она работала над спорным видео с участием карлицы-лесбиянки и школьницы, которым так восторгался Карл. Чердак был огромный, звуковые колонки закреплены на стропилах, а в углу размещалась аппаратура. Почетное место в этом обширном пространстве занимали бутылки водки и текилы с черными наклейками. Нежно пахнущие цветы были частью собраны в букеты, частью небрежно разбросаны по столу. Ник почувствовал, как кокаин стекает по задней стенке горла, и его чуть не вырвало. Он уже пожалел о своей оплошности и потянулся за текилой и апельсиновым соком. Кто-то разносил тарелки с печеными грушами в малиновом соусе. Ник оперся на что-то, оказавшееся неустойчивым. Взглянув вниз, он обнаружил, что это древняя детская лошадь-качалка, от гривы которой осталось лишь несколько прядей грубых черных волос.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84