Давай сменим тему. Где ты вырос?
– Раньше мы жили в Саффолке, а потом переехали в Лондон.
– В какой район?
– Чолк-фарм. А ты откуда?
– Мы жили в Дагенхеме. Отец работал на заводе Форда. Он уже умер. Мы переехали в Брентвуд. Сколько тебе лет?
– Тридцать один.
– А мне двадцать два. Ты, наверно, по зодиаку Рыба? Рыбы склонны к творчеству.
– Я – Рак.
– Ну, этот знак тоже связан с водой, так что я почти угадала. Я тоже водяная – Скорпион. – Она изобразила руками две клешни и засмеялась.
– Я не очень-то верю во все это. Мы, Раки, не склонны к предрассудкам.
– Нет, это не предрассудки. Особенно если правильно все делать. У тебя, например, роскошный голос. Я не знаю никого, кто говорил бы так же, как ты.
– Да брось ты.
– Нет, голос красивый. И речь очень культурная, а то я тут только и слышу одну сплошную похабщину. Мне нравится, когда говорят, как ты.
– Ты не слышала меня, когда я рассержен. Я не всегда так вежлив. У тебя тоже приятный голос.
– Спасибо. Но до твоего далеко. Ладно, мне нужно еще одну маленькую дорожку. Ты хочешь?
Ник посмотрел вокруг.
– Мне нужно найти своего друга…
Джоан улыбнулась.
– Твоего друга я не приглашаю. Я приглашаю тебя. Твой друг танцует внизу.
Ник почувствовал, что краснеет.
– Но куда мы…
– Мы пойдем наверх, – закончила за него Джоан. Она поднялась на ноги и улыбнулась. – Пойдем.
Ник двинулся в сторону главного входа и лестницы, ведущей к кабинету Ирвина, но девушка задержала его рукой и слегка покачала головой.
– Не сюда, лучше не будем снова беспокоить Ирвина. Иди за мной.
Ник пошел следом за Джоан, направившейся к другому концу бара и лестнице, ведущей вниз к танцевальному залу. Но вместо того чтобы спускаться вниз, она сняла с крючка шнур, преграждавший путь наверх, и поманила Ника к себе. У Ника возникли сильные опасения; он понимал, что делает глупость. Однако уже не мог остановиться; Джоан как будто вела его на невидимой цепи; он должен был увидеть, что будет дальше. Ник видел ее ноги, вырисовывающиеся под платьем, и в горле у него пересохло. Его никогда не привлекал риск, вот и сейчас, подумав о риске, он едва не развернулся на сто восемьдесят градусов.
Они прошли по узкому коридору, в котором висело на крючках несколько плащей и курток. К белой кирпичной стене были прислонены швабры и черные мешки, мерцали лампы дневного света. В конце коридора находилась маленькая комнатка, наподобие кухни с парой стульев, столиком и раковиной. В раковине лежали малярные кисти, а рядом стоял чайник.
– Лучше пойти туда, – сказала Джоан. – Здесь нет подходящей поверхности.
– Хорошо, – Ник говорил с трудом.
Джоан вытерла стол и стала небрежно высыпать на него кокаин.
– Вполне достаточно, – пробормотал Ник. Она не обратила внимания на его слова.
– Хочешь загадку? – спросила она, сделав из порошка две большие дорожки.
– Давай.
– Как простой девушке соблазнить журналиста?
– Как?
– Нужно пригласить его наверх на дорожку кокаина.
Ник ничего не ответил. Джоан вдохнула свою дорожку и выпрямилась. Ник наклонился, чтобы вдохнуть свою, и его рука дрожала. Он почувствовал ее прохладную руку сзади на своей шее. Он выпрямился, и они оказались лицом друг к другу.
– Я поняла, – сказала Джоан, – что ты влюбился в меня, как только впервые тебя увидела.
– Ты смущаешь меня. Тебе это не понравилось?
– О чем ты говоришь? Жаль только, что Ричард все еще в кабинете.
Девушка придвинулась и легко поцеловала его, нежно и трепетно. Ник почувствовал запах незнакомого шампуня. Он положил руку ей на грудь, а потом приник к ее губам. Ее тело было новым и незнакомым; Ник почувствовал ее хрупкость. Джоан подтолкнула его руку вниз, пока ладонь не коснулась ее голой ноги и кромки платья. Она усадила Ника на один из стульев, все еще стоя перед ним, и он, положив руки ей на бедра, задрал ее платье, которое она приняла в свои руки, смяв вокруг талии, как будто собиралась перейти вброд реку.
Конечно, в ушах Ника звучали разные голоса: слабые упреки, неясные предостережения о последствиях, напоминания о Кейтлин. Но все было бесполезно: совесть и голос рассудка оказались бессильны перед гораздо более мощным порывом. Лучше вообще не думать, убавить громкость, убрать звук. Наверно, если бы Джоан повернулась и вышла, он испытал бы облегчение: странное колдовство разрушилось бы. Но его рука двигалась; она была сложена чашечкой, как бы готовая принять подарок; Джоан стала совершать тонкие движения, давая и принимая одновременно, а ее глаза мерцали, больше не видя его за опустившейся пеленой. Ник притянул девушку к себе, усадив на колени, и она обвила руки вокруг его шеи.
– Ты такая красивая, – прошептал Ник, но она слегка покачала головой, как будто у нее не было времени на ненужные банальные слова, слышанные сотни раз. Он провел руками вниз по изгибу ее спины и легко поднял девушку. Она вдруг открыла глаза, а потом снова их закрыла.
На лестнице послышались шаги.
Кто-то поднимался наверх.
Ник не понял, кто из них первым услышал звуки, но оба внезапно опомнились и вернулись к реальности. Они застыли на месте. Джоан сняла руки с его шеи.
– Какого черта… – прошептал Ник, а Джоан молча сердито показала ему, чтобы он замолчал. Она тихо слезла с его колен и оправила платье. Отбросив прядь волос с лица, она прислушалась. Шаги приблизились и замерли у двери.
– Джо, ты здесь?
Это был НВ. Джоан вздохнула с облегчением.
– Тревор? Какого черта? Я просто хочу вдуть дорожку.
– Я подумал, тебе будет интересно узнать – я слышал, что мистер Джеймс вот-вот вернется. Подумал, что тебе захочется встретить его внизу.
Какое-то мгновение Джоан молчала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84