Затем дядя Габриэль заговорил опять:
– А что будет с маленьким Карлом? Я слышал, Виктуар скоро едет в длинное турне?
– Карл останется в замке с няней. Но к Рождеству мы уже вернемся.
Старик утвердительно кивнул головой. Ирэн встала.
– Я должна идти, мой дорогой друг. Она поцеловала его на прощание.
– Может быть, зажечь свет? Когда я стану выходить, я пришлю к вам Амадео.
Жан встретился с Ирэн в кондитерской Демеля. Когда она вошла, он стоял под электрической лампой, великолепно освещавшей его волосы.
– На меня все здесь таращат глаза, – шепотом сказал он Ирэн со смехом. – Вы знаете, моя дорогая, вы выглядите очень усталой; или это шляпа делает вас такой? Она мне не очень нравится.
Ирэн и так уже была измучена впечатлениями, а тут еще это замечание! Оно взволновало ее. Она ждала, что Жан приласкает ее, утешит, а он вместо этого заговорил о шляпе.
– Ничего не поделаешь, если я плохо выгляжу, – попробовала она отшутиться. – Остается только вас пожалеть.
Жан сидел вполоборота на своем стуле, продолжая поглядывать на компанию актрис в углу. Он молча взял поданную кельнершей тарелочку и с щегольским видом направился к стойке, находившейся неподалеку от группы актеров, чтобы выбрать себе пирожное. Вернувшись к столу, он критически оглядел Ирэн.
– Мы попали сюда в плохой час. Еще мало публики, дорогая, – сказал он, энергично принимаясь за пирожное.
Он выглядел по-мальчишески беззаботным и таким довольным, что нельзя было даже обижаться на его равнодушие.
– Знаете, – сказал он, наклонившись вперед, – я получил сегодня от Эбенштейна невероятно крупный чек.
Он гордо вытащил его из своего бумажника и показал Ирэн.
– Поздравляю, мой друг!
– Я кое-что приготовил для вас! – Его глаза сверкнули. – Я покажу вам это в автомобиле.
– Мне кажется, что я не видел вас целый год, – сказал он, когда они сели в автомобиль. Он обнял Ирэн за талию. – Милая, снимите вашу шляпу!
Она сняла ее.
– На вас моя шляпа всегда будет производить такое неприятное впечатление?
Он наклонился и поцеловал ее, не ответив. Поцелуй снова превратил его в пламенного любовника.
– Еще осталось три недели и два дня!
Он прижал ее к себе.
– Как я вас люблю! И хотя вы обычно холодны, – сказал он с победным смехом, – все же, когда я держу вас в своих объятиях, в вас загорается пламя.
– Любовь моя! – прошептала Ирэн. Она с нежностью посмотрела на него. – Какой вы еще ребенок в мелочах! Покажите мне теперь ваш сюрприз!
– Да, сюрприз! – Он полез в карман и вытащил небольшой футляр для драгоценностей. – Подождите, я открою свет!
Он повернул выключатель, лампочка вспыхнула и осветила содержимое маленького футляра. Кольцо с синим, белым и красным камнем блестело и переливалось перед глазами Ирэн. «Страшно вульгарно!» – была первая ее мысль. Но когда она увидела восхищенный взгляд Жана, ее охватила волна нежности и унесла с собой ее недовольство.
– Тебе, которую я так обожаю, – сказал он по-французски. – Он поднял руку и надел ей кольцо на палец. – Следующее кольцо будет нашим обручальным кольцом: тогда, наконец, вы будете принадлежать мне.
– Разве сейчас нам плохо? – спросила она, вкладывая свою руку в его. Он вдруг крепко прижал ее руку к себе.
Чувствуя, как горячо он ее любит, Ирэн неожиданно решила рассказать ему о своем горе, о той отчужденности, какая возникла между ней и Вандой. Она рассказывала ему, прижав свое лицо к его щеке. Но он с легкостью принял это сообщение, и Ирэн охватило глубокое огорчение. По-видимому, ему даже не пришло в голову, что она приносит в жертву, и он явно не мог представить хоть бы на мгновение, что она страдает и обречена страдать ради его счастья.
– Все образуется! – сказал он, целуя ее волосы. – Ваша кузина и ее муж вернутся к вам, это случится наверняка. Подождите до тех пор, когда меня признают Париж и Лондон.
Он задвигался, доставая папиросу.
– Только вот что, – сказал он, закуривая. – Вы, конечно, сохраните ваш титул? Это будет им приятно.
– Сохраню мой титул? – повторила за Ним Ирэн.
– Да, да, это будет очень существенно, и…
– Жан, вы шутите!
Она невольно слегка отодвинулась от него, и он почувствовал, что совершил ошибку. Его живой ум быстро нашел выход из положения.
– Я думаю, вы должны сохранить его ради вашего блага.
– Ради моего блага! О, дорогой мой, как мало вы меня знаете! Я буду больше всего гордиться в тот день, когда вы дадите мне свое имя. Подумайте только, когда я вчера писала письма, я попробовала подписаться вашим именем, чтобы видеть, как это у меня выходит. Один раз я подписалась «Ирэн Виктуар», и подпись вышла, – она быстро поцеловала его, – превосходно!
Эбенштейн очень настойчиво говорил о сохранении титула. Жан считал, что следует предоставить этот вопрос течению событий. Он поцеловал руку Ирэн.
– Вы любите меня? – он ласково повторил без всякого труда этот старый, как мир, вопрос, в котором кроются надежда, страх, радость и исступление.
Ирэн притянула к себе его голову.
– Жан, любовь моя!
ГЛАВА XXIV
Благодаря страсти Эбенштейна к рекламе, в газетах ежедневно появлялись заметки о Жане.
– Эта свадьба произведет большое впечатление, – говорил Эбенштейн Скарлоссу. – Кто мог бы подумать, что Виктуар способен на что-нибудь подобное?
– У него хватило ума сделать блестящую партию. Некоторые будут, вероятно, считать, что это его главное достижение в жизни!
– О, Виктуар влюблен в графиню! Я уверен, он ее обожает.
– Он очень тщеславный карьерист. Эбенштейн сделал гримасу.
– А его успехи! Взгляните на них!
Он вытащил из кармана целую охапку писем.
– Вот! Предложения, контракты, и все по высокой цене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79