За всю жизнь она не встречала человека, который меньше нуждался бы в ободрении, чем граф Рейвенсден.
Если уж кто и нуждался в ободрении, или хотя бы в успокоении, так это она сама.
– Маленькая леди очень мила, милорд.
Ник оторвал хмурый взгляд от дороги и покосился на хитроватое лицо камердинера, снедаемого любопытством. Они уже минут пять как покинули Гранж, а по опыту граф знал, что Фиггинс не может молчать больше пяти минут, если ему есть что сказать.
– Очень, – мрачно согласился он. – К тому же она еще и умна, так что следи за своим хозяином в ее присутствии.
– Слушаюсь, сэр. – Какое-то время слуга обдумывал его слова, а затем добавил: – Теперь нам не придется больше ошиваться вокруг дома, раз вы познакомились с ее дядей.
– Ошиваться? Даже не хочу спрашивать, где ты набрался таких слов.
– В этом нет необходимости, сэр. Наверное, там же, сэр, где и вам случалось бывать в свое время.
Ник нехотя усмехнулся.
– Вполне возможно, – проговорил он. – Знаешь, все чертовски осложняется.
– А разве хоть с одним из ваших заданий было не так? – заметил с понимающим видом Фиггинс. – Простите мне мою дерзость, милорд, но что вы думаете о старом джентльмене?
Ник задумчиво прикрыл глаза.
– Вот в этом-то, черт возьми, и вся сложность. Он стар. Старше, чем я предполагал. Ему, должно быть, уже под восемьдесят, он скорее принадлежит к поколению моего дедушки.
– Да, похоже, объект для нас не подходящий, – пробормотал Фиггинс. – Странно все как-то себя ведут, когда заходит речь о хозяевах Гранжа… Никто не сплетничает о них. Удивительное дело!
– Вот именно. И с этого момента, Фиггинс, ты тоже не проронишь ни слова на тему мисс Линлей и ее дяди. По крайней мере пока мы все не выясним.
На лице слуги появилось выражение незаслуженной обиды.
– Я свел дружбу со всеми рыбаками этого проклятого побережья, – сказал он, нарочито меняя тему, – хотя и надеялся, что после возвращения из Франции ноги моей больше не будет в лодке. Меня тошнит каждый раз, когда я туда забираюсь.
Ник ухмыльнулся.
– Утешай себя тем, что в гостиной ты бы чувствовал себя еще хуже. Зато мне, судя по всему, не избежать общения с соседями, а я до этого не охотник.
– Ничего, может, все к лучшему. – Фиггинс метнул на хозяина лукавый взгляд. – А если маленькая леди запустит в вас свои коготки, милорд, глядишь, вы и повеселеете.
Наступило ледяное молчание.
– Как долго ты уже со мной, Фиггинс? – наконец спросил Рейвенсден вкрадчиво.
Камердинер сжал губы и взглянул с опаской.
– Ну… годков этак около восьми, милорд.
– Ах да! Вспоминаю, как мы встретились. Ты избавил меня от довольно нежелательного знакомства с ножом.
– Никогда не одобрял людей, подло нападающих сзади, – пробурчал слуга.
Голос Ника стал еще вкрадчивее:
– Разделяю твои чувства. Тем не менее, если хочешь остаться у меня на службе, никогда больше не называй мисс Линлей «маленькой леди» и никогда не говори, что она собирается запустить в меня свои коготки.
– Слушаюсь, милорд.
– И раз уж мы заговорили на эту тему, – он взглянул на притворно удрученную физиономию Фиггинса, – тебе бы полагалось знать меня получше. Ни одной женщине еще не удавалось запустить в меня коготки.
– Ваша правда, сэр, – ответил слуга, снова оживляясь, – ни одна не сумела вас подцепить. Никак не могу забыть ту красотку, что три года назад, казалось, зацепила вас как следует. Пыталась выудить из вас информацию. А чем кончилось? Сама рассказала все, что вас интересовало. – Он усмехнулся. – Пела как птичка. Это уж точно.
– Благодарю тебя, я помню. Однако не забывай нашего разговора.
– Как скажете, милорд. Вас никогда не интересовали женщины. Никогда. В отряде только об этом и говорили.
Считая, что последнее слово все-таки осталось за ним, Фиггинс наконец умолк и молчал до конца пути, предоставив хозяину возможность погрузиться в собственные мысли, вертевшиеся отнюдь не вокруг задания, а вокруг некой леди, вызвавшей в нем довольно банальные эмоции. Она пробудила в нем желание, с которым трудно было совладать, впрочем, ничего удивительного – Сара была не только очень хорошенькой, но и на удивление наивной и милой, при этом несомненно отличалась незаурядным умом. Но красивые женщины и раньше появлялись в жизни Ника, как правило, ненадолго, и исчезали, совершенно не затронув его чувств. Он расставался с ними без всякого сожаления.
Простое плотское влечение, однако, никак не могло объяснить того неимоверного облегчения, которое он почувствовал, поняв, что дядюшка Сары мог оказаться в действительности тем, кем и казался, – утонченным, болезненным старым джентльменом. Это не объясняло и гнева, который он испытывал всякий раз, когда она явно пугалась его прикосновений, и его страстного желания, чтобы к нему, а не к дяде она бросилась в объятия за защитой.
Мысль о ней проникла в те глубины его души, которые, как он думал, уже навеки закрыты.
– О Господи, почему мы не захватили с собой слуг? Ума не приложу, как мы все это донесем! Придется дойти до гостиницы и снова вернуться. Сара, ты уверена, что твое коричневое батистовое платье завернули как следует? А где моя новая мантилья?
Не переставая говорить, леди Риббонхолл вышла от своей портнихи на людную улицу и начала пересчитывать свертки, мешая прохожим.
– Ах, мама, перестаньте суетиться. Мы с Сарой прекрасно справимся, к тому же осталось зайти только в галантерею. – Джулия ловко подхватила несколько коробок одной рукой, а другой забрала свертки у разволновавшейся родительницы.
– Да, но нам надо купить еще массу вещей. Шелковые чулки, перчатки, бальные туфли, ленты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68