Очередной труп, на этот раз женский, схватил меня сзади,
прыгнул на закорки и перепончатыми пальцами вцепился в лицо и шею. Еще
один, с ногами, съеденными гнилью до колен, схватил меня за щиколотки. Все
больше их атаковало меня со всех сторон, дергало и царапало, пока впервые
в жизни я не завопил во всю глотку.
Умершие придавили меня к земле тяжестью своих разлагающихся тел. Они
скрипели, свистели и булькали, сопели, втягивая со свистом воздух в
гниющие обрывки легких, в ноздри, проеденные червями. Я чувствовал, как их
руки срывают с меня одежду, царапают мою грудь, слепо повинуясь приказам
Микцанцикатли, который требовал человеческих сердец. Он требовал свежих
сердец, вырванных из живого тела, чтобы насытиться ими, набрать сил и
снова властвовать над миром.
Неожиданно раздался громкий рев, а трупы, пища, визжа и спотыкаясь,
обратились в бегство. Я стоял на коленях на проезжей части, прикрывая
голову руками, свернувшись в как можно более плотный клубок, но рискнул
украдкой бросить взгляд из-под левой руки и увидел едущее на четырех
колесах спасение. Это был Квамус на грузовике-рефрижераторе. Он врезался в
толпу трупов, трубя клаксоном, со всеми включенными фарами. Я видел
женщину, попавшую под переднее колесо, десятитонная тяжесть пригвоздила ее
к асфальту, и я видел, как ее тело скорчилось и задергалось, а потом поток
черной жидкости хлынул по асфальту. Я видел, как еще один труп рискнул
попытаться вскочить в кабину и рухнул вниз, когда руки его отвалились от
тела. Квамус неудержимо пробивался сквозь визжащую массу воскрешенных
мертвецов, раздавливая их и дробя без пощады. Когда-то эти мертвецы были
людьми, но теперь они были всего лишь марионетками Микцанцикатли,
проклятого и в аду, и на небе демона.
Я отер кровь с губ, прыгнул на ступеньку и заколотил в дверь. Квамус
увидел меня и открыл дверь. Я благодарно забрался в кабину. Квамус снова
заблокировал замок и тут же двинулся дальше, слепя фарами, раздавив при
этом три или четыре трупа, которые преграждали нам путь.
- От тебя воняет, - сказал он. - Воняет трупом.
- Они хотели вырвать у меня сердце, - выдавил я. - Они бросились на
меня с когтями, понимаете? Бросились на меня как грифы-стервятники.
Наступило долгое молчание. Квамус съехал на край шоссе и, осторожно
маневрируя, повернул в сторону Салема.
- Ты освободил Микцанцикатли, - заявил он.
Я посмотрел на него. Отпираться было бессмысленно. Мы оба хорошо
понимали, что если гробы в Грейнитхед открыты, это значит, что Не Имеющий
Плоти очутился на свободе.
- Да, - признался я.
Квамус не отрывал глаза от дороги и давил на педаль газа. Через
минуту нам предстояло проехать через толпу трупов, и он хотел ударить по
ним на скорости не менее восьмидесяти миль в час, чтобы они не смогли
остановить нас.
- Мистер Эвелит предупреждал, что ты, по всей вероятности, освободишь
Не Имеющего Плоти, - наконец сказал Квамус. - Он подозревал это. Так же
как и Энид. Она прочла твое будущее по остаткам чая, который ты пил во
время первого визита в наш дом. Она увидела нерешительность, необычайное
обещание и вмешательство сверхъестественных сил. Не Имеющий Плоти
наверняка обещал, что он отдаст жену?
- Вы осуждаете меня за то, что я согласился?
Квамус пожал плечами.
- Мы бьемся с огромной мощью, со страшной колдовской мощью зла. Мы не
можем при этом пользоваться категориями вины и осуждения. Ты сделал то,
что считал правильным. Мы все знаем, что ты не плохой человек.
В ту же самую секунду, двигаясь со скоростью почти девяносто миль в
час, мы врезались в целую толпу живых трупов. Прогнившие куски тел
полетели во все стороны, оторванные конечности застучали по ветровому
стеклу. Невозмутимый Квамус проверил в боковых зеркалах, не цепляется ли
какой-нибудь труп за бока рефрижератора, после чего сбавил ход, и дальше
мы поехали уже совсем спокойно и медленно.
Нам не нужно было соблюдать ограничения скорости: у полиции и так
было чересчур много дел. Салем лежал под смоляно-черным небом, как картина
ада. Повсюду пылали пожары: банк Роджера Конанта, фабрика игрушек братьев
Паркер, "Любимые девушки", все было ярко освещено и пылало как в котле
дьявола. Салем был городом исторических некрополей, теперь все они
выплевывали своих мертвецов: кладбище на Хармони Гроув, кладбище на
Гринлоун, на Дерби-стрит, на Чеснат-стрит, на Бридж-стрит, кладбище в
Свомпскотте. Мертвые на улицах гонялись за живыми. Тротуары проезжей части
были залиты кровью и покрыты трупами.
Мы проехали через город, направляясь в Тьюсбери. Несколько раз живые
мертвецы преграждали нам дорогу и пытались вцепиться в грузовик, но
Квамус, отчаянно крутя баранку, бросал машину из стороны в сторону, пока
не сбрасывал их, а однажды даже зацепил боком машины, чтобы избавиться от
трех мертвецов, которые вцепились в бок машины. Я видел в зеркале, как они
кувыркались по шоссе, разбрасывая в стороны черепа и конечности.
До Тьюсбери мы добрались через пятнадцать минут. Квамус затормозил
перед железными воротами владений Эвелитов и нажал на клаксон. Энид
пинками отогнала пса и открыла ворота. Квамус быстро заехал внутрь,
выскочил из кабины и помог Энид запереть ворота.
Старый Эвелит стоял на верхней ступеньке парадного входа, опираясь на
трость. Увидев, что я выбираюсь из кабины рефрижератора, он поднял руку в
знак приветствия и закричал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128