ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
– Смотри, Питер уже здесь!
Из-под арки возле кафе вышла девушка в шафрановых брюках – такая высокая, каких я в жизни не видел, и встала, как сторожевая башня, загородив ладонью глаза от солнца. Потом вдруг со скукой сморщила губы и двинулась дальше, жирафьим парадом громоздкой северной красоты, с огромной мотающейся сумкой под локтем. Я замер, ошеломленный и ее великолепием, и ее ростом.
– Это твоя ? – спросил я.
– Она? Да, – ответил Мейсон почти величественно. – А что?
– Роскошная. Но… но в ней, наверно, три метра.
– Спокойно, Питси. – Он снисходительно засмеялся. – Всего метр восемьдесят шесть. Она меньше меня. – Несколько шагов мы сделали молча, потом он добавил: – В первый раз мне тоже показалось, что я взбираюсь на Канченджангу…
Отчего я немного поежился, однако промямлил нечто одобрительное.
– Фамилия – де Лафрамбуаз, – хмыкнув, сказал он. – Не смейся. Фамилия настоящая. Она из очень хорошей и денежной лонг-айлендской семьи, и ей всего двадцать два года. Из французских гугенотов. Воспитания наилучшего: школа мисс Хьюитт, колледж – Финч, все как полагается. – По его деловитому голосу я не мог понять, шутит он или нет. – Когда мы познакомились, она была манекенщицей и зарабатывала достаточно, чтобы показать родителям нос и умотать с одним твоим знакомым. – А вообще, – добавил он почему-то слегка извиняющимся тоном, – она хорошая девочка. Никаких предрассудков и золотое сердце. И, кстати, не дура.
А сама Розмари уже цвела, как исполинский нарцисс, за столиком в тени зонта – склонив золотую голову над «Нью-Йоркером». Когда мы подошли, она взглянула на меня с таким невозмутимым безразличием, как будто оно было нанесено на ее крупное, изысканной лепки лицо вместе с толстым слоем косметики.
– Здравствуйте, Питер Леверетт, – произнесла она грудным голосом. – Булка столько о вас рассказывал…
– Булка?
У нее вырвался звонкий смешок.
– Ох, извините. Это я Мейсона так зову. Мейсон, дорогой, тебе неприятно? В первый раз я тебя выдала. – И оборотясь ко мне: – Но вы ведь старые друзья, правда, Питер Леверетт? У меня такое чувство, как будто я вас знаю много лет. – Лицо ее по-прежнему оставалось прекрасной маской, но в голосе – несмотря на северную манеру разговаривать со стиснутыми зубами, которая мне всегда казалась не просто соседкой, а родственницей бруклинского говорка, – слышались тепло и благожелательность; я сел рядом с ней на стул, ощущая, что сильно сократился, и заказал пиво.
– Алонзо сказал, что им надо снять еще один эпизод на горе, – сообщила она Мейсону. – Бёрнс и Алиса обещали заглянуть к нам вечером.
– А Глория?
– У нее понос, но она лежать не намерена. Знаешь, что она мне сказала? Она сказала: «Милая, от этой итальянской еды у меня кишечные огорчения».
Мейсон затрясся от хохота.
– Какая прелесть! Почти поэзия! Шекспир, а? Клеопатра! Эта девушка – сон. Подожди, познакомишься. Надо услышать своими ушами, как она говорит по-английски, иначе не поверишь. Официант, джентльмену – пиво. Я просил двойной бурбон с содовой.
– Come, signore? – Официант, грустный человечек с покатыми плечами, стоял над нами в полном недоумении.
– Двойной бурбон с содовой.
– Noncapisco.
– О Боже мой, Питер, скажи ему…
– Се del bourbon whiskey? – спросил я.
– Whiskey? – повторил официант. – Si, ma solo il «Vaht Sessantanove». Skosh. ? molto caro.
– Господи Боже, – заворчал Мейсон. – Какие же они бывают непрошибаемые. Скажи, ну зачем он заказ-то принял, если ни бе ни ме…
– «Ват-69» тебя устроит? Он говорит, очень дорогое. Va bene, – сказал я официанту, – un doppio whiskey.
– Какие тупицы… не все, конечно, – сказал Мейсон, когда официант зашлепал прочь. – Только, пожалуйста, не смотри на меня таким стеклянным осуждающим взглядом. Ясно, ясно: беспардонный янки вешает обветшалую ерунду из прошлого века, – но, ей-богу, некоторые люди здесь – это что-то непостижимое. И я имею в виду не…
За журналом, скрывавшим от нас лицо Розмари, раздался взрыв смеха, усиленный могучим грудным резонатором.
– Нет, честное слово, – воскликнула она, – иногда мне кажется, что Уолкот Гиббс – самый потешный…
– Да перестань ты, Розмари, – оборвал ее Мейсон. – Неужели нельзя на секунду с этим расстаться? Питер здесь ровным счетом три минуты, а ты слюнявишь этот журнал, как пудель…
Губы ее сложились в смущенное «извините», и журнал, листаясь, упал на землю; когда Мейсон опять заговорил, она была вся – внимание, вся – большие голубые глаза и подбородок на ладонях, в букете алых ногтей.
– Я имею в виду не только пресловутый языковой барьер, – говорил он. – Я не настолько наивен, туп, чванлив – называй как хочешь, – чтобы требовать от всех знания английского. И говорю сейчас не об этом официанте – Бог с ним, он, кажется, приличный малый, и ничего в нем нет такого, чего не вылечила бы пара литров пенициллина. Я говорю о глупости – точнее, об экономической глупости хозяина кафе в курортном городке, где по крайней мере половина клиентов – из стран с английским языком, а он не может или не хочет нанять официанта, говорящего по-английски. В конце концов – не будем закрывать на это глаза – английский язык в сегодняшнем мире – это преобладающий язык. Так или нет?
– Конечно, так, – сказал я. – Безусловно, так. – Три глотка пива тряхнули меня, как динамит, и моей усталости придали черты сумасшествия: сквозь резь в глазах вглядываясь в Мейсона, я все старался понять, из-за него это или просто из-за всех сегодняшних мучений напала на меня такая цепенящая тоска. Внешне он почти не изменился. Долговязым его уже нельзя было назвать; за те годы, что мы не виделись, он прибавил в весе и еще больше похорошел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
Из-под арки возле кафе вышла девушка в шафрановых брюках – такая высокая, каких я в жизни не видел, и встала, как сторожевая башня, загородив ладонью глаза от солнца. Потом вдруг со скукой сморщила губы и двинулась дальше, жирафьим парадом громоздкой северной красоты, с огромной мотающейся сумкой под локтем. Я замер, ошеломленный и ее великолепием, и ее ростом.
– Это твоя ? – спросил я.
– Она? Да, – ответил Мейсон почти величественно. – А что?
– Роскошная. Но… но в ней, наверно, три метра.
– Спокойно, Питси. – Он снисходительно засмеялся. – Всего метр восемьдесят шесть. Она меньше меня. – Несколько шагов мы сделали молча, потом он добавил: – В первый раз мне тоже показалось, что я взбираюсь на Канченджангу…
Отчего я немного поежился, однако промямлил нечто одобрительное.
– Фамилия – де Лафрамбуаз, – хмыкнув, сказал он. – Не смейся. Фамилия настоящая. Она из очень хорошей и денежной лонг-айлендской семьи, и ей всего двадцать два года. Из французских гугенотов. Воспитания наилучшего: школа мисс Хьюитт, колледж – Финч, все как полагается. – По его деловитому голосу я не мог понять, шутит он или нет. – Когда мы познакомились, она была манекенщицей и зарабатывала достаточно, чтобы показать родителям нос и умотать с одним твоим знакомым. – А вообще, – добавил он почему-то слегка извиняющимся тоном, – она хорошая девочка. Никаких предрассудков и золотое сердце. И, кстати, не дура.
А сама Розмари уже цвела, как исполинский нарцисс, за столиком в тени зонта – склонив золотую голову над «Нью-Йоркером». Когда мы подошли, она взглянула на меня с таким невозмутимым безразличием, как будто оно было нанесено на ее крупное, изысканной лепки лицо вместе с толстым слоем косметики.
– Здравствуйте, Питер Леверетт, – произнесла она грудным голосом. – Булка столько о вас рассказывал…
– Булка?
У нее вырвался звонкий смешок.
– Ох, извините. Это я Мейсона так зову. Мейсон, дорогой, тебе неприятно? В первый раз я тебя выдала. – И оборотясь ко мне: – Но вы ведь старые друзья, правда, Питер Леверетт? У меня такое чувство, как будто я вас знаю много лет. – Лицо ее по-прежнему оставалось прекрасной маской, но в голосе – несмотря на северную манеру разговаривать со стиснутыми зубами, которая мне всегда казалась не просто соседкой, а родственницей бруклинского говорка, – слышались тепло и благожелательность; я сел рядом с ней на стул, ощущая, что сильно сократился, и заказал пиво.
– Алонзо сказал, что им надо снять еще один эпизод на горе, – сообщила она Мейсону. – Бёрнс и Алиса обещали заглянуть к нам вечером.
– А Глория?
– У нее понос, но она лежать не намерена. Знаешь, что она мне сказала? Она сказала: «Милая, от этой итальянской еды у меня кишечные огорчения».
Мейсон затрясся от хохота.
– Какая прелесть! Почти поэзия! Шекспир, а? Клеопатра! Эта девушка – сон. Подожди, познакомишься. Надо услышать своими ушами, как она говорит по-английски, иначе не поверишь. Официант, джентльмену – пиво. Я просил двойной бурбон с содовой.
– Come, signore? – Официант, грустный человечек с покатыми плечами, стоял над нами в полном недоумении.
– Двойной бурбон с содовой.
– Noncapisco.
– О Боже мой, Питер, скажи ему…
– Се del bourbon whiskey? – спросил я.
– Whiskey? – повторил официант. – Si, ma solo il «Vaht Sessantanove». Skosh. ? molto caro.
– Господи Боже, – заворчал Мейсон. – Какие же они бывают непрошибаемые. Скажи, ну зачем он заказ-то принял, если ни бе ни ме…
– «Ват-69» тебя устроит? Он говорит, очень дорогое. Va bene, – сказал я официанту, – un doppio whiskey.
– Какие тупицы… не все, конечно, – сказал Мейсон, когда официант зашлепал прочь. – Только, пожалуйста, не смотри на меня таким стеклянным осуждающим взглядом. Ясно, ясно: беспардонный янки вешает обветшалую ерунду из прошлого века, – но, ей-богу, некоторые люди здесь – это что-то непостижимое. И я имею в виду не…
За журналом, скрывавшим от нас лицо Розмари, раздался взрыв смеха, усиленный могучим грудным резонатором.
– Нет, честное слово, – воскликнула она, – иногда мне кажется, что Уолкот Гиббс – самый потешный…
– Да перестань ты, Розмари, – оборвал ее Мейсон. – Неужели нельзя на секунду с этим расстаться? Питер здесь ровным счетом три минуты, а ты слюнявишь этот журнал, как пудель…
Губы ее сложились в смущенное «извините», и журнал, листаясь, упал на землю; когда Мейсон опять заговорил, она была вся – внимание, вся – большие голубые глаза и подбородок на ладонях, в букете алых ногтей.
– Я имею в виду не только пресловутый языковой барьер, – говорил он. – Я не настолько наивен, туп, чванлив – называй как хочешь, – чтобы требовать от всех знания английского. И говорю сейчас не об этом официанте – Бог с ним, он, кажется, приличный малый, и ничего в нем нет такого, чего не вылечила бы пара литров пенициллина. Я говорю о глупости – точнее, об экономической глупости хозяина кафе в курортном городке, где по крайней мере половина клиентов – из стран с английским языком, а он не может или не хочет нанять официанта, говорящего по-английски. В конце концов – не будем закрывать на это глаза – английский язык в сегодняшнем мире – это преобладающий язык. Так или нет?
– Конечно, так, – сказал я. – Безусловно, так. – Три глотка пива тряхнули меня, как динамит, и моей усталости придали черты сумасшествия: сквозь резь в глазах вглядываясь в Мейсона, я все старался понять, из-за него это или просто из-за всех сегодняшних мучений напала на меня такая цепенящая тоска. Внешне он почти не изменился. Долговязым его уже нельзя было назвать; за те годы, что мы не виделись, он прибавил в весе и еще больше похорошел:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191