– Извините, – произнес чуткий капрал. – Если я задал бестактный вопрос, извините. В наши дни не часто удается поговорить с человеком, родственным по духу. Ваша шутка у Паринелло… Это было восхитительно! Как бы мне хотелось…
Но фраза оборвалась на половине, а они между тем поднялись на высокое место, и Касс опять увидел далеко внизу море, апельсиновые и лимонные сады и виноградники, террасами спускавшиеся по гигантским склонам. Где-то в канавах и стоках ровно журчала вода; земля и небо казались отмытыми, натертыми, начищенными, и вода с бульканьем уносила зимний хлам к морю. Солнце садилось, серпы потускневшего света одели голые вершины дальних холмов. «Madonna! Che bello!» – донесся женский возглас, будто славословя свет второго пришествия. Касса прохватила непонятная дрожь.
– Эта девушка. – Он повернулся к капралу. – Что была в участке. Как ее зовут?
Луиджи пожал плечами.
– Не знаю. Крестьянка из долины. Не припомню, чтобы встречал ее раньше.
– Она красивая. Они все такие?
– Красота среди крестьян – редкость. А если и встречается, то хватает ее только на детские годы. Я не заметил, что крестьянка красивая.
– Надо быть слепым, капрал.
– Я к ней не приглядывался. Крестьяне меня не интересуют. Это шваль по большей части, из поколения в поколение женятся на кровной родне, как животные. Большинство – умственно неполноценные. – Он скорбно покачал головой. – Оттого, что питаются одним хлебом. Иногда я думаю, что их всех надо ликвидировать.
– Капрал, – добродушно воскликнул Касс, – вы прямо как фашист рассуждаете!
– А я и есть фашист, – прозаически сообщил Луиджи, но потом, как бы оправдываясь, пояснил: – Пожалуйста, поймите меня правильно. Ликвидация не в буквальном смысле. Фашизм – не нацизм. Я только хотел сказать… – Он замялся, упер кулак в кулак, точно подыскивая правильное слово, довод. А затем голосом, который прозвучал бы напыщенно, не будь в нем такой убежденности, произнес: – Мы все обречены, понимаете! Все! Но как-то перебиваемся. Они … – Луиджи указал головой на какого-то невидимого крестьянина, – они обречены навеки. Они не перебиваются. Они ниже животных. Их надо ликвидировать. Положить конец их мучениям.
– Творческий пессимизм. – Касс мигнул.
На лице у капрала впервые появилось подобие улыбки; потом он посмотрел на часы.
– Приятно было с вами поговорить, – сказал он. – Надеюсь, я вас не обидел. Жизнь – странная штука, правда?
– В каком смысле? – искренне удивился Касс.
– В смысле существования. С вами не бывает так, что, когда вы просыпаетесь после долгого сна и еще не пришли в себя, вы ощущаете ужас и тайну существования? Это длится считанные секунды, но только тут, больше никогда, мы чуть-чуть подступаемся к вечности. И знаете? Я не верю в Бога. Но самое ужасное то, что не успеешь глазом моргнуть, как ты уже совсем проснулся и не поймешь; когда подступался к вечности, к Богу ты приблизился или… к ничему.
Касс опять мигнул и подумал: а не помешанный ли слегка этот капрал? Фашист-гуманист, интеллектуал, истребитель крестьянства, творческий пессимист, метафизик… и усы, и длинные баки, спускающиеся из-под фуражки, и бархатные глаза, мечта зажиточной матроны, и при всем этом – беседы наедине с самим собой; и вдруг его слова – так ли они были верны, как казалось, так ли страшны? – отдались в Кассе, как в огромном гонге. Он посмотрел Луиджи в глаза и понял, что капрал при всех его странностях нормальнее любого нормального.
– И мне часто бывает одиноко, – сказал Касс. – Очень одиноко. Очень страшно.
– Тогда вы понимаете, о чем я говорю?
– Да.
– Я жалею, что завел этот разговор, – помолчав, сказал Луиджи и протянул ему руку. – Надеюсь, вы еще приедете сюда. Так вы заплатите за вазу?
– Заплачу, Луиджи, – ответил Касс – Спасибо вам. Спасибо.
И капрал покинул его.
Умилостивить Ветергаза оказалось легче, чем он думал. Умывшись в уборной какого-то кафе и окончательно протрезвев к тому времени. Касс с самым учтивым видом явился в гостиницу и пространно извинился за разбитую вазу. Ветергаз встретил его холодно и сурово, но, к удивлению, быстро оттаял и с искренним сочувствием выслушал рассказ Касса о сахарной болезни, которой он страдает с отроческих лет, и о вызываемых инсулином полуобморочных состояниях, когда у него хрипнет голос, нарушается координация движений и, увы… самое отвратительное!.. речь становится грубой и несдержанной, прямо как у пьяного. «Боже мой, я ведь понятия не имел!» – сказал Ветергаз, в свою очередь, принося извинения и, вероятно, угадывая потенциального постояльца, а потом поведал и о своей беде, стародавнем свише в апо, который так и не удалось прооперировать, несмотря на консультации у женевских, цюрихских и базельских врачей. Вернувшись к основной теме, Касс сказал, что в отношении денег он несколько стеснен, и хотел уже предложить платить в рассрочку, но тут Ветергаз, славный малый, утешил его печаль: ваза, сказал он, и вообще вся мебель застрахована в солидной швейцарской фирме, которая (в отличие от итальянских) всегда выплачивает, и, судя по его довольному топу, в виде осколков ваза даже больше его устраивала. Касс подошел к окну. Смеркалось. По заливу, на фоне нежнейшего аквамаринового вечернего неба, уходили в море рыбачьи лодки с огоньками; огоньки блестели и мерцали – крохотная гроздь веселых странствующих звезд. Воздух был тепел, и в окно лился густой запах цветущих апельсинов. «Красиво здесь, – сказал он вслух. – Ничего подобного не видел». Ветергаз, возбужденно дыша у него за спиной, заметил, что тут в самом деле красиво, самое подходящее место для американца, особенно художника, особенно американца, который так не похож на его итальянских жильцов прошлых лет, таких крикливых, таких невоспитанных, и дети у них пишут непристойности на каждой стенке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191