«И мафия выжгла свое клеймо у него на груди! – заключил он, содрогаясь от ярости. – Шайка грязных итальянских головорезов с психикой зверей. Слушай, ты знаешь, что я не… не ксенофоб крайнего толка. Но это ли не доказывает, что итальянцы деградировали доживотного состояния? Ты можешь понять мое недовольство, – сказал он с глубоким сарказмом, – когда эта грязная сучонка с неслыханной дерзостью… наглостью… выносит из дома практически все, что у меня есть? Тебе понятно, что меня это, мягко говоря, раздражает? Понятно?»
Я не ответил. Он дышал, он пыхтел, и я не мог даже посмотреть на него. Вдруг он стукнул по ладони кулаком, я вздрогнул и поднял глаза. Тут он забормотал вполголоса что-то совсем уже, на мой взгляд, бессмысленное: «Так это просто жалкое, примитивное надувательство, и больше ничего. Случка по-тихому». Лицо его было мокро от пота; он снова долбанул кулаком по ладони. «Ладно, мы этим займемся!» Он круто повернулся, пробежал мимо огнетушителя к двери и в хлопающих длинных зеленых шортах вскачь понесся по коридору.
Я поднял с пола брошенную им записку. Написано было по-английски, но какими-то рваными, расщепленными каракулями, почти непонятными: Ты попал в большую беду. Я скормлю тебя воронью. К. Я решил, что это какой-то розыгрыш.
Я сунул записку в карман и уныло, но с любопытством поплелся за Мейсоном. Его высокая стремительная фигура то и дело отражалась в зеркалах коридора; он миновал мраморную скамью, у которой мы недавно встретились, влетел в зал и, не обращая внимания на вернувшихся с улицы гостей, выскочил на балкон, откуда вела лестница во двор. Я прошел через зал за ним, мельком увидел несколько танцующих пар и черное неутомимое лицо Билли Реймонда над роялем. Когда я вышел на балкон, Мейсон, перевесившись через парапет, кричал во двор:
– Касс! Эй, Касс! Поднимись сюда!
Из-за зеленой двери внизу не доносилось ни звука.
– Касс! – закричал он снова. – Эй, Касс! Поднимись к нам! – В голосе его не было ни гнева, ни волнения, что меня удивило – я видел, как он бежал; голос звучал всего лишь резко и повелительно, словно в расчете на то, что его услышат и повинуются, и гулкими волнами отдавался в темном просторном дворе. – Касс! – крикнул он снова, но из-за двери по-прежнему не отвечали; он раздраженно обернулся ко мне:. – Да куда же он, к черту, подевался?
– Понятия не имею, – растерянно ответил я.
Его словно перекорежило – а почему перекорежило, Бог знает. Он вздрогнул, опять провел рукой по потному лбу. Я подумал, что он сейчас заплачет.
– Ничтожество! – произнес он сдавленным голосом. – Жалкое ничтожество! – Он кинулся мимо меня, то ли проговорив, то ли заглотнув с воздухом: – Джорджо точно знает! – и убежал в дом.
Я был в полном недоумении.
Самое время было уйти. Я и ушел бы – и уже ногу занес над первой ступенькой к свободе, – если бы в этот самый миг не отворилась зеленая дверь внизу, бросив сноп света во двор и заставив меня отпрянуть, словно воришку (такова была заразительность Мейсоновых речей), в глубину балкона. Из двери вышли двое – Касс Кинсолвинг и девушка. Девушка устало и горестно всхлипнула, а Касса качнуло к стене; потом, когда они медленно вошли в прямоугольник света, я увидел, что девушка – та самая служанка в черном платье, которая упала передо мной на колени возле мраморной скамьи. Я услышал их тихий, печальный разговор – голоса, невнятные и безжизненные, то сменяли друг друга, то звучали в унисон, и это тихое кладбищенское причитание изредка прерывалось такими же тихими и безутешными рыданиями девушки. Любопытство одолело меня, я перегнулся через парапет. Я увидел, что Касс споткнулся и, чуть не упав, привалился к стене, потом снова услышал голос девушки: она припала к нему, как будто в полуистерическом приступе горя. Две фигуры слились у стены в скорбных объятиях. Наконец я услышал единственное слово: «Basta». Потом кто-то из них произнес: «Тсс», голоса упали до шепота, и несколько минут я не слышал ничего, а потом девушка, все еще плача, прошлепала босыми ногами по двору и исчезла.
Касс один, качаясь, стоял у двери. Вдруг он неуклюже повернулся, прижался щекой к стене и раскинул по ней руки, словно обнимая серый камень. Мне показалось, что он застонал, потом этот звук замер, и слышно было только его дыхание, свистящее, надсадное, отрывистое, как у стайера на последнем круге. Тут позади меня распахнулась дверь, и Мейсон подскочил к парапету.
– Касс! – закричал он. – Поднимись сюда. Поднимись, выпей!
Человек внизу не пошевелился; только тяжело и шумно дышал. Мейсон позвал снова, еще не грубо, но уже нетерпеливее, резким, повелительным тоном, как офицер – туповатого или глуховатого подчиненного. «Мерзавец», – услышал я его раздраженный шепот. Он неожиданно повернулся и с деревянным грохотом подошв устремился вниз по лестнице, шагая через ступеньку, спрыгнул во двор, неловко взмахнул руками, чуть не потеряв равновесие, и по плиткам, мимо камер и микрофонов, побежал к Кассу. До меня донеслись их голоса, сперва – Мейсона, дружелюбный и неискренний: «Пойдем наверх, старик, к компании», – потом невнятный ответ Касса, и снова голос Мейсона, все более нетерпеливый, но еще вежливый; он звучно хлопнул Касса по спине; до меня долетело громкое: «Не порть людям веселье!» – с этими словами он повернул Касса кругом, придерживая за талию, и медленно повел через двор к лестнице. Касс был пьянее, чем час назад, – если можно быть пьянее. Это был человек на грани распада, глаза его за очками сошлись к переносице, как в комиксах, руки бессильно болтались. По дороге наверх он один раз чуть не опрокинулся через перила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191