ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
По-настоящему тяжело только одно: что это непосредственно касается Трой.
Не представляю, какие еще стихийные бедствия могут постигнуть нас до воскресенья – разве что ураган К счастью, насколько мне известно, в мае здесь ураганов не бывает.
Надеюсь, твои дела в Смитсбери идут все хуже и в конце концов ты вернешься к нам и позволишь мне снова написать на двери твое имя.
Атлантический банк дал окончательное согласие, да и зал доусонской школы тоже, по-видимому, останется за мной. (Это я стараюсь подкупить тебя, чтобы ты вернулся!)
Лем Херши и Бинк Нетлтон шлют лучшие пожелания лучшему из шаферов.
Прошу не забыть: одиннадцать часов утра в субботу. Завяжи узелок, если ты не способен запомнить.
Всегда и прочее.
Эб.
Р. S. Я не решился бы сказать это тебе, но написать могу: мы с Феби часто ломаем себе голову, чем вызван твой уход (который я никогда не прощу тебе) – только ли индивидуалистическими наклонностями Блума? У нас на это своя точка зрения и к тому же совершенно неопровержимая. Пожалуйста, не злись. Может быть, мы заблуждаемся. Так или иначе, не беспокойся: мы об этом ни словом не обмолвимся. Но теперь ты сам понимаешь, что я готов на все, лишь бы вернуть тебя в Тоунтон.
39
От себя не убежишь, это известно каждому. И тем не менее, решительно все – в том числе и ты сам – пытаются убежать. Хотя бы на время. Только память – цепкая штука. Тебе хочется забыть, как все это было: как стал компаньоном в деле, и шафером, и крестным отцом. Как полюбил ее и как терзался... Но воспоминания об этом то поодиночке, то все вместе вцепляются в тебя и не отпускают. Вот ведь в ноябре ветры и дожди безжалостно хлещут умирающую листву, но, как ни бушует ветер, как ни льет дождь, несколько листков ухитряются прилепиться к ветке и выдержать натиск, наперекор всем законам и правилам.
Так размышлял Рафф, возвращаясь в Смитсбери после свадьбы Эбби. Он вел свой "виллис" в майских сумерках, и теперь даже тючок с забытыми пожитками, который Эбби аккуратно упаковал для него и сунул на заднее сиденье, казался ему кусочком прошлого, осязаемым напоминанием о трудных временах, когда он жил в Тоунтоне. О ней.
Может быть, он слишком быстро принял решение, слишком поспешно уехал? Может быть, еще несколько недель – и он остался бы в Тоунтоне, и она перебралась бы к нему, а не к родителям, не к мистеру и миссис Остин, которые сегодня вечером увезут ее вместе с дочкой в Бостон? Гордость? Несомненно. И петля, в которой она оказалась. Это тоже несомненно. Иначе разве она вернулась бы даже ненадолго в дом, из которого не так давно сбежала? Как сбежал Эбби.
Но сегодня она ничем себя не выдала – во всяком случае, пока ее не разобрало шампанское. Да и тогда малознакомому человеку она показалась бы прежней – такой, какой была три года назад. Оно и понятно: присутствие родителей, особенно мистера Остина, раззадоривало сидящего в ней бесенка.
Поэтому она и рассказала мистеру Остину несколько историй о Моррисе Блуме, которые заставили почтенного бостонца ежиться и недоумевать, как мог Эбби избрать сына этого самого Морриса Блума своим шафером?
Впрочем, отец Эбби обращался с Раффом вполне корректно. Так чертовски корректно, что Рафф после венчания старался держаться в тени, понимая, каким досадным пятном кажется мистеру Остину его присутствие на торжестве. Совсем иначе чувствовал он себя с миссис Остин, женщиной блестящей, самоуверенной, но все же, казалось, не лишенной доброты и человечности.
В результате Рафф выпил слишком много шампанского, и пятно стало еще заметнее.
И все-таки он отмалчивался, старался держать язык за зубами. Когда, много позднее, Трой подошла к нему и сказала, что ей надо поговорить с ним, он ответил, что в то воскресное утро покончил со всеми разговорами.
– А накануне, в субботу? – спросила Трой, которая выпила еще больше шампанского, чем он. Она стояла в углу белой гостиной Вертенсонов в темном шелковом платье и белых перчатках.
Он не ответил, не сказал ни слова, а просто повернулся и направился в столовую. Она пошла за ним и остановилась У стола, где в ведерках со льдом клонились винные бутылки.
– Вы сказали, что все это не имеет значения, – продолжала Трой. – Что вы просто потеряли голову. А я хочу знать истинную причину. Вам сейчас не отвертеться, Рафф. Моя жизнь и без того запуталась так, что дальше некуда. – Она допила шампанское.
– Моя тоже. – Он смотрел на нее, радовался ее близости и в который уже раз спрашивал себя, как случилось, что он упустил ее. Ему мучительно хотелось рассказать ей все.
– Почему вы боитесь быть честным? – Трой смотрела ему в глаза. – Вы стыдитесь того, что сделали тогда, жалеете об этом? – Она вдруг рассмеялась.
Тут только он начал понимать, как она истолковала случившееся.
– Знаете, о ком... кого вы мне напоминаете? – весело сказала она. – Одну мою соученицу из Редклиф-колледжа. Она весь семестр сидела в дортуаре и насмехалась над нами, когда мы по вечерам целовались с нашими поклонниками во дворе под старым деревом. Дерево было дряхлое, таинственное, и выпускники двенадцатого года соорудили под ним бетонную скамью. В майские ночи там было очень уютно. И вот однажды, часов в одиннадцать вечера, мы застали эту самую девушку на скамейке с каким-то типом в самой недвусмысленной позе. После этого ее и на веревке было не подтащить к нашему дереву. Она обходила его за целую милю, а стоило кому-нибудь заговорить на эту тему, прямо на стенки лезла... – Помолчав, Трой продолжала: – А вы, как видно, лезете на стенки, когда вспоминаете обо мне. Верно? Отрекаетесь от всего, что когда-нибудь сказали мне или обо мне, и от того, что сделали тогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181
Не представляю, какие еще стихийные бедствия могут постигнуть нас до воскресенья – разве что ураган К счастью, насколько мне известно, в мае здесь ураганов не бывает.
Надеюсь, твои дела в Смитсбери идут все хуже и в конце концов ты вернешься к нам и позволишь мне снова написать на двери твое имя.
Атлантический банк дал окончательное согласие, да и зал доусонской школы тоже, по-видимому, останется за мной. (Это я стараюсь подкупить тебя, чтобы ты вернулся!)
Лем Херши и Бинк Нетлтон шлют лучшие пожелания лучшему из шаферов.
Прошу не забыть: одиннадцать часов утра в субботу. Завяжи узелок, если ты не способен запомнить.
Всегда и прочее.
Эб.
Р. S. Я не решился бы сказать это тебе, но написать могу: мы с Феби часто ломаем себе голову, чем вызван твой уход (который я никогда не прощу тебе) – только ли индивидуалистическими наклонностями Блума? У нас на это своя точка зрения и к тому же совершенно неопровержимая. Пожалуйста, не злись. Может быть, мы заблуждаемся. Так или иначе, не беспокойся: мы об этом ни словом не обмолвимся. Но теперь ты сам понимаешь, что я готов на все, лишь бы вернуть тебя в Тоунтон.
39
От себя не убежишь, это известно каждому. И тем не менее, решительно все – в том числе и ты сам – пытаются убежать. Хотя бы на время. Только память – цепкая штука. Тебе хочется забыть, как все это было: как стал компаньоном в деле, и шафером, и крестным отцом. Как полюбил ее и как терзался... Но воспоминания об этом то поодиночке, то все вместе вцепляются в тебя и не отпускают. Вот ведь в ноябре ветры и дожди безжалостно хлещут умирающую листву, но, как ни бушует ветер, как ни льет дождь, несколько листков ухитряются прилепиться к ветке и выдержать натиск, наперекор всем законам и правилам.
Так размышлял Рафф, возвращаясь в Смитсбери после свадьбы Эбби. Он вел свой "виллис" в майских сумерках, и теперь даже тючок с забытыми пожитками, который Эбби аккуратно упаковал для него и сунул на заднее сиденье, казался ему кусочком прошлого, осязаемым напоминанием о трудных временах, когда он жил в Тоунтоне. О ней.
Может быть, он слишком быстро принял решение, слишком поспешно уехал? Может быть, еще несколько недель – и он остался бы в Тоунтоне, и она перебралась бы к нему, а не к родителям, не к мистеру и миссис Остин, которые сегодня вечером увезут ее вместе с дочкой в Бостон? Гордость? Несомненно. И петля, в которой она оказалась. Это тоже несомненно. Иначе разве она вернулась бы даже ненадолго в дом, из которого не так давно сбежала? Как сбежал Эбби.
Но сегодня она ничем себя не выдала – во всяком случае, пока ее не разобрало шампанское. Да и тогда малознакомому человеку она показалась бы прежней – такой, какой была три года назад. Оно и понятно: присутствие родителей, особенно мистера Остина, раззадоривало сидящего в ней бесенка.
Поэтому она и рассказала мистеру Остину несколько историй о Моррисе Блуме, которые заставили почтенного бостонца ежиться и недоумевать, как мог Эбби избрать сына этого самого Морриса Блума своим шафером?
Впрочем, отец Эбби обращался с Раффом вполне корректно. Так чертовски корректно, что Рафф после венчания старался держаться в тени, понимая, каким досадным пятном кажется мистеру Остину его присутствие на торжестве. Совсем иначе чувствовал он себя с миссис Остин, женщиной блестящей, самоуверенной, но все же, казалось, не лишенной доброты и человечности.
В результате Рафф выпил слишком много шампанского, и пятно стало еще заметнее.
И все-таки он отмалчивался, старался держать язык за зубами. Когда, много позднее, Трой подошла к нему и сказала, что ей надо поговорить с ним, он ответил, что в то воскресное утро покончил со всеми разговорами.
– А накануне, в субботу? – спросила Трой, которая выпила еще больше шампанского, чем он. Она стояла в углу белой гостиной Вертенсонов в темном шелковом платье и белых перчатках.
Он не ответил, не сказал ни слова, а просто повернулся и направился в столовую. Она пошла за ним и остановилась У стола, где в ведерках со льдом клонились винные бутылки.
– Вы сказали, что все это не имеет значения, – продолжала Трой. – Что вы просто потеряли голову. А я хочу знать истинную причину. Вам сейчас не отвертеться, Рафф. Моя жизнь и без того запуталась так, что дальше некуда. – Она допила шампанское.
– Моя тоже. – Он смотрел на нее, радовался ее близости и в который уже раз спрашивал себя, как случилось, что он упустил ее. Ему мучительно хотелось рассказать ей все.
– Почему вы боитесь быть честным? – Трой смотрела ему в глаза. – Вы стыдитесь того, что сделали тогда, жалеете об этом? – Она вдруг рассмеялась.
Тут только он начал понимать, как она истолковала случившееся.
– Знаете, о ком... кого вы мне напоминаете? – весело сказала она. – Одну мою соученицу из Редклиф-колледжа. Она весь семестр сидела в дортуаре и насмехалась над нами, когда мы по вечерам целовались с нашими поклонниками во дворе под старым деревом. Дерево было дряхлое, таинственное, и выпускники двенадцатого года соорудили под ним бетонную скамью. В майские ночи там было очень уютно. И вот однажды, часов в одиннадцать вечера, мы застали эту самую девушку на скамейке с каким-то типом в самой недвусмысленной позе. После этого ее и на веревке было не подтащить к нашему дереву. Она обходила его за целую милю, а стоило кому-нибудь заговорить на эту тему, прямо на стенки лезла... – Помолчав, Трой продолжала: – А вы, как видно, лезете на стенки, когда вспоминаете обо мне. Верно? Отрекаетесь от всего, что когда-нибудь сказали мне или обо мне, и от того, что сделали тогда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181