Барон просил извинения за что-то, говорил, что был уверен: сэр Радхаур знает о существовании незаконнорожденного сына и то, что барон Ансеис опекает его. Как оказалось — не знал. Граф долго размышлял, бросая время от времени быстрые взгляды на стоящего перед ним юного рыцаря. Потом вздохнул, достал из сундука великолепный клинок с богатой рукоятью и сказал: «Ты мне нравишься, юноша. Но… За ошибки приходится платить. У тебя есть два брата — озерные воины. Теперь у меня появился еще один сын. Я признал бы тебя и сделал наследником… Но… Но это означало бы мое отречение от любимой женщины, от всего, ради чего я жил. Поэтому все, что я могу для тебя сделать, так это подарить тебе этот меч. Когда-то он принадлежал Алвисиду, твоему далекому предку по крови. Еще хочу дать тебе искренний совет: отправляйся в Камелот, на службу к королю Этварду, и держись подальше от Алвисида и всех нас. Проще жить будет». Уррий с трепетом принял подарок, поклонился и сказал: «Если прогоните, пойду служить королю Этварду и не опозорю ни вас, ни воспитавшего меня барона Ансеиса». Граф усмехнулся и обратился к барону: «Алвисиду его представлял?» Барон ответил: «Нет, он ничего не знает». «Представь. Вдруг у мальчика пробьется зов, который я перестал слышать…». «Представлю, — согласился Хамрай. — Но я думаю, что зов нам больше не понадобится. Мы скоро и так узнаем, где хранится сердце Алвисида». Граф Маридунский в задумчивости прошелся от стены к стене: «Барон, а ты не думаешь, что я могу отправить за сердцем этого мальчика, а сам почить на лаврах?» «Я-то, может, так и думаю, — усмехнулся барон, — а вот ты, Радхаур, — нет!» «Ты прав, — согласился граф. — Что ж, надеюсь, этот юноша не опозорит мои седины. После того как представишь Алвисиду, отведи его… туда, где я получил этот меч. Ему тоже предназначен подарок… Нет, сперва отведи за подарком, потом — к Алвисиду».
Так Уррий узнал, кто его настоящий отец.
В тот день в путешествие не отправились. Надо полагать из-за него, Уррия, хотя никто этого вслух не говорил, да кроме барона и графа, пожалуй, и не догадывался.
Ближе к вечеру сэр Радхаур проводил барона и Уррия до входа в подземную усыпальницу графов Маридунских: «Здесь покоятся вечным сном твои предки, хоть ты и не носишь их имя», — со вздохом сказал граф и пошагал по лестнице наверх, к гостям, которых в гостеприимном Рэдвэлле после празднеств почти не осталось. Барон уверенно провел юношу по огромной пещере, уставленной молчаливыми изваяниями, и они спустились еще по одной лестнице. Сэр Ансеис что-то сделал, и перед ними открылся выход в коридор — так же как и в лаборатории барона. Они подошли к одному из выходов, барон открыл плиту и сказал: «Иди, Уррий. Это твое первое, но, увы, не последнее испытание. Ты можешь сейчас погибнуть, но я верю в тебя. Верь и ты. И обязательно справишься с испытанием. Удачи тебе, сэр Уррий!» Барон подтолкнул его, и тяжелая плита опустилась за спиной, отделяя юношу от привычного мира. Он оказался в полной темноте, но вскоре мелькнул свет, и в дверях помещения, в котором он находился, появился… некто рогатый, с хвостом, в руке он держал тяжелый подсвечник с полуоплывшими свечами.
Сейчас все события смешались в голове в какую-то не представимую кашу — жуткий монстр, представившийся Повелителем Тьмы, пляшущие скелеты, какая-то обнаженная грудастая красавица без головы. Прямые вопросы и его честные ответы. Он понимал, что разговаривает с самим Луцифером, но не испытывал страха. То есть испытывал — что его бесхитростные ответы столь просты, что в них могут не поверить.
Потом он оказался в том же залитым ярким светом коридоре, с ларцом под мышкой, и граф Маридунский одобрительно похлопал его по плечу. Потом его провели туда, где он увидел… самого Алвисида. И упал без сознания от накатившей на него откуда-то извне боли, которая была ошеломляющей и до странности приятной одновременно.
Очнулся он в какой-то комнате, рядом с его ложем сидели женщины в странных одеждах. Потом к нему пришел граф Маридунский, которого он даже в мыслях не смел называть отцом. «Лежи, лежи, — сказал граф, — привыкай. Сила Алвисида — не шутка. Я получал ее частями, а ты — всю сразу. Смотри». Он вытащил из ларца, что лежал на постели рядом с юношей, кинжал, взял пальцами руку Уррия и быстрым движением провел острейшим клинком по запястью. Боли юноша почти не почувствовал, выступила капелька крови, но ранка тут же стала заживляться. «Это одно из новых твоих качеств, — сказал Радхаур. — А еще… ты можешь теперь узнавать чужие мысли… Старайся не пользоваться этим даром, чтобы не мучиться ненужными вопросами…» Юноша осмотрел окружающую обстановку и спросил: «Где я?» «В алголианском каталоге, — граф окинул оценивающим взглядом молодых женщин, терпеливо сидящих не пошелохнувшись возле ложа, и усмехнулся:
— Сегодня тебе предстоит еще одно испытание. Выше голову, наследник Алвисида, я уже был таким, как ты…» Алголиане разбудили Уррия, когда солнце поднялось достаточно высоко. «Пора, — сказали ему, — вас ждут». Его накормили и отвели к воротам храма-крепости, где сидели на конях остальные рыцари, решившие отправиться в путешествие с графом Маридунским. Оруженосец, выделенный ему бароном, подвел коня. И сразу отправились в путь. Со всех сторон навалились чужие мысли, Уррия шатало в седле, он словно задыхался — кто-то думал о жаркой красотке, с которой провел ночь, кто-то боялся предстоящего пути, кто-то надеялся на сумасшедшее богатство в конце путешествия, один из слуг подобрал уроненную чужим господином золотую монету и жутко боялся разоблачения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80