— Меня зовут Радхаур.
— Откуда вы здесь взялись, красавица, — строго спросил Алвисид.
— Я… Меня послал сюда Герцог Тьмы Агварес. Сказал, что если Ур… Радхаур простит меня, то и он меня помилует… Они привели меня сюда и велели дожидаться здесь. Так и этим, ну… алголианам, которые здесь порядок наводили, сказали. Вот я и ждала… Я… Радхаур, я люблю тебя. Я раскаиваюсь в том, что сделала. Но я сделала это, потому что любила тебя… и люблю…
— Наследник, это, оказывается, твои проблемы, — усмехнулся Алвисид.
Радхаур смотрел на нее — ту самую, из далекого детства. Неужели он уже не способен ни на какие чувства? Он встречался с Лореллой — и она ему чужая. Его недавно вновь спасла любовь женщины — чужой ему женщины. Он только что, совсем недавно, обнимал Рогнеду — его суженую… Он не клялся в верности Рогнеде — она не требовала… А теперь перед ним стоит Сарлуза… из той, другой, жизни.
Он хотел равнодушно ответить ей, что дважды в одну реку не войдешь, служанок в замке хватает, что она его не интересует… Взгляд его упал на вырез ее платья…. И мысли потекли в совершенно противоположном направлении. Что зря он отказал на праздниках вдове сэра Антарда, которая весьма недвусмысленно искала его взглядов. Христианская мораль отвергает многоженство, измену, разврат. Но… но он — человек. И вряд ли, после отказа вот в этом самом коридоре посланцу Господа, может считать себя христианином. Он вспомнил, как ему было хорошо с Сарлузой — тогда, пятнадцать лет назад… А она такая же… Такая же живая и привлекательная, так же черная прядка волос спадает на глаза.
И он решил, что провались оно все в тартарары, — он захотел, так оно и будет. Сарлуза будет жить с ним, и одно другому не помешает — некоторые бароны открыто держат при себе молоденьких возлюбленных и ничего, терпит Господь, не наказывает. И Рогнеда чуть ли не прямым текстом сказала, что…
— Радхаур, прости меня, — взмолилась Сарлуза. — Иначе мне придется вновь вернуться в ад. Я не смогу больше… Я…
Эти слова были последней каплей. Радхаур решился.
— Увы, красавица, — вмешался Алвисид, — граф Маридунский не склонен прощать. Но, чем бы вы ему не насолили, меня это не касается. Я избавлю вас от адских мучений. Прошу вас в мой дворец.
Он толкнул стеклянные дверцы, и они, устоявшие перед мечом сэра Гловера, послушно распахнулись перед хозяином.
Радхаур хотел сказать, что Сарлуза пришла к нему и он…
— Прошу вас, сударыня, пожаловать во дворец Алвисида. Вы скрасите своим присутствием мое блеклое существование.
Радхаур понял, что опоздал, — все его слова сейчас будут восприниматься как попытки ревнивца защитить свою собственность. И он промолчал. Он так давно привык не выказывать своих чувств, что по его лицу Сарлуза так ничего и не поняла. Возможно, к лучшему.
— Радхаур… — взмолилась она и хотела упасть на колени.
Алвисид придержал ее и посмотрел на графа Маридунского:
— Наследник… — он замялся как юный оруженосец, что очень удивило Радхаура, — прости ее. Я прошу. Она останется со мной и не будет тебе докучать. Так ты ее прощаешь?
И Радхаур вдруг понял, что Алвисид на самом деле пытается таким образом вывести Наследника из, как он полагает, неудобного положения. Сообразуясь со своими понятиями, естественно. Человеку никогда не понять бога, но и бог никогда до конца не поймет жалких человеческих терзаний. Неудобно терять лицо перед богом, тем более — твоим прямым предком. Богом, даже если он сам утверждает, что он человек.
— Да, я прощаю, — кивнул Алвисиду Радхаур. И повернувшись к молодой женщине, которая вновь пробудила в нем желание, сам от себя подобного не ожидая, торжественно произнес:
— Сарлуза, я прощаю вам все зло, которое вы мне причинили. Я прощаю вам мою разбитую жизнь, прощаю вам мою утраченную честь, мою поруганную любовь и мою душу, навеки погубленную тем отчаянием, в которое вы меня повергли! Живите с миром!
— Радхаур, — она смотрела на него широко раскрытыми от удивления глазами, — но я… Я по-прежнему тебя люблю…
— Я простил вас, сударыня, — поклонился ей Радхаур, показывая, что все разговоры закончены. Позже, вспоминая об этом разговоре, он сам не мог понять, как удержался, не послал Алвисида с его дурацким благородством куда подальше и не прижал Сарлузу к себе, чтобы уткнуть лицо в ее волосы, вспомнить ее запах — запах первой женщины, запах настоящей страсти, запах невозвратимой юности, когда мир казался таким простым: ярким и черно-белым одновременно.
Сзади послышался шум поднимающейся плиты. Радхаур резко обернулся, непроизвольно обхватив пальцами рукоять Гурондоля.
— А вот и мои слуги, — улыбнулся Алвисид и громко произнес:
— Женщин не надо, в моем дворце теперь есть хозяйка. Вы ведь согласны, сударыня?
Он подарил ей улыбку, перед которой не устояла бы не одна женщина. А уж тем более только что отвергнутая, измученная пятнадцатью годами ада и, не ответь она на эту улыбку, обреченная на эти муки вторично.
Сарлуза вопросительно посмотрела на Радхаура, но тот нашел в себе силы с равнодушным видом отвернуться.
— Да, я согласна, — опустила она веки, не рискуя заигрывать с другим мужчиной при Радхауре.
— Вот и прекрасно. Я покажу вам забавные вещи, милочка. У меня во дворце их было много, и они не должны были сломаться за мое слишком затянувшееся отсутствие. У меня есть магический предмет, который показывает живые картины, и сегодня я вам покажу какую-нибудь трогательную любовную историю. Например, про Ромео о Джульетту, вряд ли в этом мире эта сказка известна…
Что-то неприятно царапнуло Радхаура, когда он заметил блеск в глазах женщины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80