И несмотря на то, что Ансеис отдал по одному ему ведомым причинам магическую сущность, он не погиб, как поначалу подумал Хамрай, а ведет образ жизни знатного рыцаря, знать не знающего о всевозможной магии и заклятье Алвисида. Впрочем, за Наследником Алвисида, почти собравшего поверженного бога, Ансеис присматривает на совесть, тут его шаху упрекнуть не в чем.
Невзирая на всю свою мощь, Хамрай понимал, что его собственное заклятие действует, отменить его невозможно и при встрече с Ансеисом один из них неизбежно погибнет. Хамрай предполагал, что он сам, поскольку был вторым, но возможно, что погибнет и барон, лишенный магической силы. В любом случае, проверять действие заклинания ни у того, ни у другого никакого желания не было. Потому Хамрай ни разу не вошел в Коридор Алвисида, хотя перстень (такой же, как у Ансеиса и шаха Балсара) красуется на безымянном пальце. В принципе, Хамраю и незачем встречаться с Ансеисом, но вдруг…
В тысячный раз обдумывая проклятые вопросы, Хамрай вдруг почувствовал, что что-то не так, вернее, сперва услышал странный звук, потом почувствовал. Натужно скрипнуло железо, и вдали, в конце коридора, послышались чьи-то быстро удаляющиеся шаги.
Хамрай мгновенно сообразил, что это означает. Впереди голодно прорычал шинийский лев, обожающий человечье мяса. Хамрай старался не заводить себе врагов во дворце шаха, мало с кем общаясь. В дворцовые интриги он не лез — коварные сановники и всемогущие фавориты приходят и уходят, политики Хамрай чурался как огня, на то у шаха существуют визири и советники. Вряд ли он перешел кому дорогу во дворце, скорее всего затевается очередная попытка переворота — слишком многие полагают, что зажился шах Балсар на этом свете. Посему надо первым делом уничтожить его друга и соратника, могущественного колдуна, чтобы не мешался под ногами. А как его возьмешь, если не врасплох…
Продумано заговорщиками все было весьма тщательно — повинуясь магическому усилию дверцы клеток послушно пошли обратно, но все как одна застряли, значит, были приготовлены заранее стопорящие немудреные устройства. Времени на размышления не было ни мгновения — если Хамрай не хотел быть сожранным тварями из собственного зверинца, надо было защищаться. Тварей было очень много, и большинство из них были крайне опасны. Но он знал сильные и слабые стороны своих подопечных.
Погнаться за убегающим злоумышленником означало самому сунуть голову в петлю — в начале коридора находились клетки с самыми устрашающими и опасными зверями, ближе к входу в башню были красивые и почти безопасные особи. Поэтому Хамрай бросился назад, к башне, на бегу входя в магическое подпространство и подавляя волю тех животных, которые могли использовать инстинктивную звериную магию.
В самой последней клетке содержалось наиболее опасное существо — магический скелет, погруженный в чародейский сон Хамраем много десятилетий назад.
Чувствуя, что за ним несется полуразумная шестилапая пантера из индийских джунглей, маг мог рассчитывать лишь на скорость ног — если тварь его догонит, то ни мгновения не будет цацкаться со своим мучителем (хоть и редко Хамрай производил над ней эксперименты и очень давно, она своим умишком запомнила его).
Дикий рев почувствовавших свободу тварей наполнил зверинец, и Хамрай даже успел подумать, что если хоть кто-то из животных удерет, то придется его отлавливать по всему дворцу, и даже представить страшно, сколько стражников на этой охоте будет насмерть загрызено или покалечено.
Шестиногая пантера в отчаянном броске, прорычав почти членораздельное ругательство на своем родном языке, бросилась на беглеца — но подобные саблям когти лишь пробороздили кровавые полосы на спине чародея, разорвав халат и рубашку.
Хамрай метнулся в клеть с прикованным к стене скелетом и вырвал клинок из неподвижных костяшек. Меч, хоть и покрылся слоем ржавчины, был непростым — еще до Великой Потери Памяти какой-то забытый ныне колдун произнес над ним несложные заклинания.
Поудобнее схватив древнее оружие, Хамрай выскочил из клетки и встретил новый прыжок разъяренной твари острым клинком. Издав дикий визг, пантера рухнула к его ногам, вырвав из ладони волшебный меч.
В правую ногу острыми зубками вцепился детеныш болотной сибры, за ним ползли остальные его собратья. Сибра была гермафродитом и раз в пять лет приносила потомство, старый Гудэрз топил приплод за ненадобностью, а Хамрай поленился. Из распахнутых клеток спешили к мучителю другие твари, не менее злобные, чем шестиногая пантера. Судя по всему, большинство из них уже оправилось от магической оплеухи, отвешенной Хамраем, но чтобы разобраться с таким количеством хищником на магическом уровне, надо, чтобы физическое его тело находилось в относительной безопасности!
Из последних сил, не пытаясь стряхнуть впившегося в ногу детеныша сибры, Хамрай рванулся к башне. Он накануне не забыл произнести запорное заклинание, что едва не стоило магу жизни, — на то, чтобы снять собственное колдовство, требуется время. Его спасло поистине чудо: жадный шинийский двухголовый лев, почувствовав другую добычу, бросился в последнее мгновение на двухметрового сиамского лешака, сплошь покрытого густой шерстью.
Хамрай захлопнул за собой дверь, задвинул тяжелый засов и перевел дух. Маленький детеныш сибры, похрюкивая от удовольствия, все больше впивался в мясо. Хамрай наклонился, с трудом оторвал его и со всей силы шмякнул о стену.
Тяжело ступая, тайлорс поднялся к себе на третий этаж. Магический колокольчик, оповещающий о желании пресветлого шаха видеть своего чародея, как ни странно, молчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80