— Это сильно упрощает дело. Я думал, мне придется долго и трудно уговаривать его…
— Я не очень-то понимаю… Ведь здесь его родовой замок, здесь он в полной безопасности и ему нет причин жаловаться на что-либо…
— Все очень просто, Радхаур, и Этвард бы, например, сразу понял. Не сердись, ты рыцарь, а не правитель, тонкая политика не твоя стихия. Алвисид просто хочет вывести из-под удара родную страну. Противники возрождения Алвисида весьма могущественны и вполне могут решиться на войну с Британией. Страшную войну, не рыцарскую… Войну по неизвестным Этварду законам и правилам. А зачем ему эта война? Ты сам пойми — если на одной чаше лежит спокойствие всего народа, а на другой — жизнь одного человека, пусть и названного брата, и неясная, чуждая королю цель, что он выберет?
— Но ведь Рогнеда его родная сестра!..
— Хорошо, два человека, родных и близких, — согласился Ансеис, — против благополучия всей страны…
— Да, — после раздумий кивнул Радхаур. — Лучше не ставить его перед таким выбором. По себе знаю, как это тяжело.
— Ты думаешь зря алголиане с такой поспешностью ликвидировали старый храм под Красной Часовней и монастырь у Озера Трех Дев?
— А они не боятся того, что сэр Алан будет жить у них и…
— Мекор ничего не боится. Кроме своей совести…
— А вы?
— А мне уже поздно чего-либо бояться, — усмехнулся Хамрай. — Если только за жену и детей…
— Значит, вам все-таки тоже иногда страшно?
— Да, — признался старый маг. — Все, что от меня зависит, я делаю. Но страшно, Радхаур, что не все от меня зависит даже в таком деле, как будущее моих детей…
Почему-то Радхаур вдруг вспомнил отца, стоявшего у могилы погибших сыновей. И ему тоже вдруг стало страшно — за будущее своих, еще не рожденных, наследников. Он тут же задался вопросом: а как же двое озерных юношей, в чьих жилах течет его кровь? Нет, он решил, это не его сыновья. Обратятся за помощью, не откажет, сделает все, что в его силах. Но у них своя жизнь и своя дорога, с его дорогой никак не пересекающаяся.
Они вышли из спальни. У дверей дожидался слуга.
— Господин, — обратился он к Радхауру, — в замок явился епископ Маридунский и очень хочет поговорить с вами.
Радхаур и Ансеис переглянулись, барон едва заметно покачал головой в знак отрицания.
— Передай его преосвященству мои извинения и скажите, что я очень занят. Попросите его подождать до вечера, или, еще лучше, я завтра сам заеду в аббатство.
— Он очень настаивал, — робко добавил слуга.
— Очень перед ним извинись от моего имени.
Епископом Маридунским, по многолетней традиции, был отпрыск графов Маридунских (что напомнило Радхауру о необходимости иметь двух сыновей, а не одного), и сейчас этот пост занимал Флоридас, старший брат Радхаура. Внешне братья не враждовали, но между ними существовала некая натянутость, впрочем, вполне объяснимая. И Радхаур, и Хамрай были уверены, что Флоридас явился именно в связи с предстоящей им встречей в Коридоре Алвисида. Встречей, до которой уже оставалось не так уж и много времени, а еще необходимо было провести в усыпальницу Алвисида, который без Наследника передвигаться на такие расстояния просто не мог…
Глава вторая
У древних историографов и поэтов я вычитал, что многие в этом мире появляются на сеет престранным образом, но об этом долго рассказывать. Коли есть у вас досуг, прочтите VII книгу Плиния.
Ф.Рабле. «Гаргантюа и Пантагрюэль»
Когда плита в Коридор взметнулась и Радхаур жестом пригласил своего божественного предка проходить первым, там уже было весьма людно.
Прямо перед выходом из Рэдвэлла стояли алголиане — шестнадцать хэккеров во главе с верховным координатором, выглядели они торжественно и величественно, как и подобало случаю. При виде своего бога они прочертили в воздухе священные спирали и почтительно склонили головы. Каждый из них (даже те четверо, что были посвящены в хэккеры недавно, взамен погибших) был уже представлен Алвисиду и благоговения первой встречи предводители алголиан не испытывали; они сейчас напоминали военачальников, ждущих распоряжений государя.
Еще четверо алголиан подходили к выходам, из которых, очевидно, ждали гостей, с магическими перстнями со змеей Алвисида, поднимали их, чтобы пропустить в коридор новые лица или убедиться, что никто еще не подошел.
Поодаль стоял какой-то мужчина с четырьмя телохранителями, которого Радхаур видел впервые. Мужчина повернулся на звук открываемого входа и быстро пошел им навстречу.
Незнакомец, по одеждам и выражению лица которого сразу было ясно, что он привык повелевать, остановился перед Алвисидом и посмотрел ему в глаза.
Бывший бог усмехнулся:
— Здравствуй, Балсар. Я знаю все, что ты можешь мне сказать. Ничего не говори.
И Радхаур понял, что перед ним владыка полумира, о котором он много слышал, но которого никогда не встречал.
— Познакомься, Радхаур, — сказал вошедший в Коридор барон Ансеис, — это мой господин, шах Фаррух аль Балсар.
Странно было слышать от барона слова о «его господине», тем более что шах шагнул к барону и они крепко обнялись. Они не виделись пятнадцать лет (когда Ансеис явился через Коридор во дворец шаха, тот отправился с очередной инспекцией в один из своих городов; приглашение на эту встречу пришлось отправлять с гонцом, и Хамрай не был уверен, что шах поспеет). В их простом мужском безмолвном объятии было столько чувств, что никакими словами не передашь. И, конечно, было понятно, что шах и Хамрай никакие не господин и слуга, а старые друзья, между которыми лежит даже нечто большее, чем то, что связывает родных братьев.
Алвисид уселся в приготовленное ему предусмотрительными алголианами кресло (больше ничего, на что можно было бы сесть, в Коридоре не было), и Мекор со своими спутниками выстроились за его спиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80