Но кричали они так же, как и другие дети. Да и ели они хорошо. Вполне нормальные младенцы, только худенькие.
— Кэтрин долго у вас оставалась?
— Почти две недели. Ей нужно было оправиться и набраться сил после таких тяжелых родов. Да и близнецам не мешало нарастить мяса на косточки.
— Кэтрин забрала с собой обоих?
— Конечно. У меня же не приют. Я была рада, что она ушла.
— Вы знали, что Кэтрин собиралась забрать в Санта-Хелену только одного ребенка? — спросила Хилари.
— В общем, да.
— А она не говорила, куда определит второго? — спросил Джошуа, перенимая эстафету вопросов у Хилари.
— Думаю, она решила отдать его другим людям.
— Вы «думаете»? — не выдержал Джошуа. — И вас ни капельки не беспокоила судьба этих беззащитных детишек? Что могло с ними случиться, если мать их была больная женщина?
— Она выздоровела.
— Чушь!
— Если бы вы встретили Кэтрин на улице, то ничего бы не заметили. Она нормально выглядела.
Как все.
— Господи, а что творилось у нее внутри!
— Это ее дети, — твердо сказала миссис Янси. — Никакая мать не причинит вреда своим детям.
Помолчав, она добавила:
— Я высоко ценю материнство и материнскую любовь. Она способна творить чудеса.
Джошуа вновь пришлось отойти в другой угол комнаты: слишком велико было искушение вцепиться в это чудовище по имени Янси.
— Кэтрин вряд ли могла бы осуществить свое намерение со вторым ребенком, так как у него не было свидетельства о рождении, — сказал Тони.
— Честное слово, вы убиваете меня, — качнув головой, заметила миссис Янси. — Постоянно видите во мне самое плохое. Вы, конечно, решили, что Кэтрин бросила ребенка где-нибудь на улице или под дверь. Мать скорее отнесет дитя в приют или церковь, где о нем позаботятся и будут ухаживать. Мне представляется, что малыш попал в хорошую семью, получил прекрасное воспитание и образование и постоянно был окружен любовью приемных родителей.
* * *
Одинокий, полный дурных предчувствий и усталый, Бруно Фрай, дожидаясь темноты, провел весь четверг, разговаривая с мертвецом. Бруно надеялся, что сможет успокоиться и привести свои мысли в порядок, но ему это никак не удавалось. Тогда он решил, что будет смотреть в глаза своей половины, как они это делали вместе: садились друг против друга и смотрелись, не отводя взглядов целыми часами. Им незачем были слова, они и так прекрасно понимали друг друга, сливаясь в одно существо.
Фрай вспомнил, как накануне в доме Салли был введен в заблуждение обычным зеркальным отражением. Вглядываясь в глаза того, кого он принял за свою половину, Фрай почувствовал себя на вершине блаженства. Теперь он отчаянно искал способ вернуться в прежнее состояние равновесия и покоя. Насколько все-таки лучше видеть перед собой настоящие глаза, даже если они плотно закрыты и не смотрят.
Бруно дотронулся до глаз мертвого Бруно: веки были холодны, как лед, и не поднимались, когда он пошевелил их кончиком пальца. Бруно провел по глазнице и в уголках нащупал швы, крошечные узелки нитей, которыми были пришиты веки. Обрадовавшись, что сможет увидеть его глаза, Бруно выпрямился и помчался вниз по лестнице, чтобы найти лезвие, маникюрные ножницы, иголку или вязальную спицу, — словом, все то, чем можно было открыть глаза мертвого Бруно.
* * *
Даже если Рита Янси и знала еще что-то о близнецах, все равно ни Хилари, ни Джошуа не смогли бы вытащить из нее нужные им сведения. Еще мгновение, и любой из них скажет какое-нибудь грубое слово, оскорбит ее, да так, что старуха обидится и заставит их убираться из ее дома.
Тони чувствовал, как Хилари была потрясена сходством ее судьбы и судьбы Кэтрин: сколько мук они обе приняли от своих жестоких родителей. Хилари было все противно в поведении миссис Янси: и ее попытки выступить в роли морализатора, и краткие погружения в приторное сентиментальничанье, и постоянные грубые комментарии в адрес Кэтрин Фрай.
Джошуа страдал от того, что было уязвлено его самолюбие: двадцать пять лет он работал на Кэтрин и ничего не заметил. Не разглядел того, что бурлило и кипело под холодной маской, которую так искусно носила всю свою жизнь Кэтрин.
Тони, почувствовав, что назревает скандал, поднялся с дивана, на котором сидел, и перешел на стул, стоявший напротив миссис Янси. Свое перемещение он объяснил желанием погладить кота. В действительности, он сделал это, чтобы оградить миссис Янси от Джошуа, который того и гляди, вцепится ей в волосы. А сидя напротив миссис Янси, можно было продолжать расспросы, не опасаясь нежелательных выходок со стороны Райнхарта или Хилари.
Тони поглаживал кота и без остановки болтал с женщиной, используя весь запас своих излюбленных шуток, которыми он пользовался на работе.
Как бы случайно, он спросил, а не было ли чего-нибудь необычного в связи с рождением близнецов.
— Необычное? — переспросила миссис Янси. — Что вы имеете в виду: двойня — это необычно.
— Вы правы, я не ясно поставил вопрос. Меня интересует вот что: не случилось ли чего-нибудь во время родов, чего-нибудь странного или необычного с матерью или детьми.
Тони очень удивился, заметив вопрос в глазах миссис Янси. Она точно что-то вспомнила.
— А ведь правда, — сказала она, — кое-что необычное было.
— Попробую угадать — прервал ее Тони. — Младенцы родились в «сорочке».
— Совершенно верно! Как вы догадались?
— Случайно.
— Черт побери! — Она ткнула в него пальцем. — Ты не так прост, как кажешься.
Тони заставил себя улыбнуться в ответ. Заставил, потому что ничто в облике и поведении миссис Янси не могло возбудить в нем доброй улыбки.
— Близнецы родились в «сорочках», — сказала она.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115