Последняя настоящая вспышка чумы в Штатах произошла в тысяча девятьсот девятнадцатом году. Тогда было зарегистрировано двенадцать случаев. А ведь случилось это в доантибиотическую эру. Так что не думаю, что разразится настоящая эпидемия, тем более что Манхэттенский госпиталь очень серьезно отнесся к данному случаю.
— Я полагаю, вы сообщили в газеты о случае чумы? — серьезно проговорила Тереза.
— Только не я, — отозвался Джек. — Это не мое дело.
— Разве вам не кажется, что общественность должна быть подготовлена? — не отставала Тереза.
— Нет, мне так не кажется. Средства массовой информации раздуют из этого случая настоящую сенсацию, и все станет только хуже. Одно лишь слово «чума» способно вызвать панику, а что может быть страшнее и бесполезнее?
— Может быть, и так, — нехотя согласилась Тереза. — Но все же я убеждена, что люди будут лучше себя чувствовать, если смогут сознательно избежать контакта с чумой. Значит, их надо предупредить.
— Это чисто академический спор, — закончил дискуссию Джек. — Репортеры, будьте уверены, пронюхают обо всем. Держу пари, что уже в сегодняшних новостях...
— Давайте сменим пластинку, — перебил друга Чет. — Пусть лучше подруги расскажут о себе. Интересно, чем вы занимаетесь?
— Мы — художественные директора в одной довольно крупной рекламной компании, — ответила Колин. — Во всяком случае, я — художественный директор, а Тереза у нас теперь большая шишка — она руководитель творческой группы.
— Это впечатляет! — восхитился Чет.
— Может быть, прозвучит странно, но мы сейчас тоже косвенно связаны с медициной, — добавила Колин.
— Что вы имеете в виду под связью с медициной? — насторожился Джек.
— Один из наших крупнейших заказчиков — Национальный совет по здравоохранению, — вступила в разговор Тереза.
— Все это достойно сожаления, — произнес Джек. Замечание прозвучало довольно сухо.
— Вы недовольны, что мы работаем с советом?
— Возможно, — хмуро проронил Джек.
— Можно спросить почему?
— Я вообще против рекламы в медицине, — ответил Джек. — Особенно когда рекламируются такие монстры от здравоохранения.
— Почему? — удивилась Тереза.
— Во-первых, единственная функция рекламы — увеличение доходов за счет увеличения числа клиентов. Все рекламные ролики — это не что иное, как преувеличение, полуправда и раздувание поверхностных благоприятных качеств того или иного товара. Все это не имеет ни малейшего отношения к истинному качеству здравоохранения и не способствует его улучшению. Во-вторых, рекламные кампании стоят бешеных денег, а это уже преступление, так как меньше денег остается на лечение данного, конкретного пациента.
— Вы закончили? — спросила Тереза.
— Если подумать, то я смогу привести еще не один довод, — ответил Джек.
— Я решительно с вами не согласна, — в тон Джеку, с такой же убежденностью начала возражать Тереза. — Я думаю, что любая реклама, высвечивая различия, создает соревновательную среду, которая в конечном счете идет на пользу потребителю.
— Это пустое умствование, — отмахнулся Джек.
— Объявляется тайм-аут, друзья мои. — Чет снова встал между спорщиками. — Вы оба вновь выходите из-под контроля. Давайте же наконец сменим тему. Почему бы не поговорить о сексе или, к примеру, о религии?
Колин весело рассмеялась и игриво шлепнула Чета по плечу.
— Я же серьезно, — запротестовал Чет, невольно рассмеявшись вслед за Колин. — Давайте поговорим о религии — теперь в барах принято исповедоваться на ночь глядя. Пусть каждый расскажет о своей вере — начнем с меня...
Следующие полчаса они действительно говорили о религии, и Джек с Терезой на время забыли о своей пикировке, от души наслаждаясь остроумием Чета.
В половине двенадцатого Джек взглянул на часы и не поверил своим глазам — неужели уже так поздно?
— Прошу меня простить, — сказал он, прерывая оживленный разговор, — но мне пора идти. Мне предстоит довольно долгая велосипедная прогулка.
— Велосипедная? — переспросила Тереза. — Вы что, ездите по городу на велосипеде?
— Он вообще потенциальный самоубийца, — заявил Чет.
— Где же вы живете? — поинтересовалась Тереза.
— Чуть подальше Вест-Сайда, — ответил Джек.
— Спросите его, что значит «чуть», — расхрабрился Чет.
— Ну правда, скажите где? — не унималась Тереза.
— Я живу на Сто шестой улице, — признался Джек, — если уж быть совсем точным.
— Но это же Гарлем! — ужаснулась Колин.
— Я же говорю, что он самоубийца, — произнес Чет.
— Только не говорите, что хотите в этот час проехать на велосипеде через Центральный парк, — сказала Тереза.
— Ничего страшного, — возразил Джек, — я очень быстро езжу.
— Не понимаю, зачем самому нарываться на неприятности, — пробурчала Тереза. Наклонившись, она подняла с пола стоявший у ее ног кейс. — У меня, правда, нет велосипеда, но я с нетерпением жду встречи со своей постелью.
— Подождите секунду, друзья мои! — воскликнул Чет. — Мы с Колин решили взять инициативу в свои руки, правда, Колин? — Он развязно положил руку на плечо женщине.
— Правда, — ответила Колин в знак согласия.
— Мы решили, — продолжал Чете напускной строгостью, — что вы, двое отшельников, не уйдете сегодня домой до тех пор, пока не согласитесь завтра поужинать с нами.
Колин огорченно покачала головой и выскользнула из-под руки Чета.
— Думаю, что из этого ничего не получится, — сказала она, — у нас на работе совершенно немыслимые сроки, нам придется задержаться допоздна.
— И где мы сможем поужинать? — спросила вдруг Тереза.
Колин бросила на подругу взгляд, полный изумления.
— Здесь недалеко, за углом, у Элейн, — ответил Чет, — что-нибудь около восьми часов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146