- Расскажите мне все, что вы о нем знаете,- попросил Николай Федорович сурово глядя на Антонова. Тот вновь опустил глаза и покорно заговорил: - Приблудился Афоня в конце зимы, видимо, кормится ему было нечем, а у нас продукты и спиртное не переводится. Вот он к нам и прибился. - А где же он спал, если не секрет? - Как где - в нашем вагончике. Все равно он ночью пустует, а там и кровать есть и электрический обогреватель, так что в вагончике было тепло даже в большие морозы. Мы Афоню просто пожалели и решили промеж себя - пусть поживет до тепла, а там видно будет. - Что произошло потом? - Вот так он и жил в нашем вагончике, а однажды исчез. Пришли мы утром на работу, а его нет, нет и его вещей, вагончик закрыт все чинчинарем. Все мы тогда подумали, что он куда-то в другое место перебрался, а нам не сказал.
***
Александр уже хотел спросить его об этих самых мелочах, но Егор, как бы опережая Неретина, сказал: - Все, пойдем в комнату, а то здесь что-то больно прохладно. Слова сказанные хозяином дома отрезвляющее подействовали и на гостя, Александр Михайлович только теперь почувствовал как замерзли его ноги. Ежась и подталкивая друг друга они заторопились в дом. Женщины о чем-то переговаривались вполголоса, мыли посуду на кухне. Наташа, включив телевизор, смотрела молодежную передачу. Мужчины прошли в зал и опустившись в кресла какое-то время молча смотрели телепередачу "До 16 и старше...", она была неинтересной и Александра так и подмывало попросить Егора продолжить рассказ о новом "Монте-Кристо". Наташа, видимо подумав что она мешает беседе под благовидным предлогом ушла к женщинам на кухню. Егор посмотрел на скучающего Александра и спросил: - Тебе что, передача не нравится? Может телевизор выключить? - Да, нет, он мне не мешает, пусть работает, возможно, будет чтонибудь интересное. - А давай я тебе, Сашка, покажу фотографии, их у меня аж целых три альбома собралось. - Да, давай посмотрим, но только я попрошу тебя прежде закончить рассказ об этом "агрохимике" и его красавице жене. - Что и тебя заинтересовал этот мужик? Представляешь и мое любопытство, если я на него смотрю уж несколько лет подряд? - А что тебе, Егор, еще удалось о нем узнать? Митрофанов на секунду задумался, а потом начал говорить: - Он оказался человеком очень замкнутым настолько, что у него практически нет друзей. Людей с которыми бы он был близок я просто не знаю. В общении со всеми вежлив и выдержан. Если кому нужны деньги, ну на что угодно - он займет, но, тут ты пойми меня правильно, делает это с деланной любезностью. С возвратом торопить не будет, а только глянет своими леденящими душу глазами и ты сразу все поймешь - пора должок возвращать. Мне не приходилось у него занимать денег - это я говорю со слов тех, кто обращался к нему с подобной просьбой. Покаюсь, однажды в разговоре мне пришлось ему чтото сказать против и он разозлившись на меня не сказал не слова, а только посмотрел на меня чуть дольше обычного. Поверь я не из трусливого десятка, но выражение его глаз я не забуду никогда. В них было столько ярой злости, что у меня внутри все похолодело. Его взгляд просто парализовал меня, как будто я заглянул в глаза к ядовитой змее, готовой нанести свой смертельный удар. Случилось такое единственный раз, но и этого оказалось достаточно, чтобы я впредь никогда больше этого не делал. А вообще-то я сравнил бы его с волком одиночкой. Как и тот, он всегда подтянут, внутренне сгруппирован. Разговаривая с ним чувствуешь, что он взведен как стальная пружина и только глаза выдают его показывая, что трогать его нельзя - опасно для жизни. А может такой взгляд у него из-за собственного страха? - Ты хочешь сказать, что он сам чего-то боится? - Да, интуитивно я чувствую, что за ним действительно что-то есть. Скорее всего хапнул он где-нибудь кругленькую сумму, а теперь вот старается жить незаметно, но на вору и шапка горит. Он и по сторонам озирается не по-человечьи, а по-волчьи, как будто чувствует приближающихся охотников. - Егор, а может ты все это вбил себе в голову, возможно твоя подозрительность уже переступила пределы допустимого? - Не надо, Сашка, намеков - я совершенно здоровый и нормальный человек. - Извини, Егор, но ты меня не так понял. - Нет, я понимаю тебя правильно, но не обижаюсь. - Если ты считаешь, что твои подозрения обоснованы, то почему тебе не обратиться в органы? Возможно там помогли бы тебе развеять все сомнения и подозрения. - Я думал об этом варианте, но что я могу рассказать в милиции? Мои подозрения там наверняка примут за домыслы, как это только что сделал ты. Для них того, что я знаю будет мало, им подавай факты и только факты. Вероятнее всего меня там не поймут, а становится посмешищем из-за него мне не охота. Вот даже тебя мне убедить не удалось, а профессиональный следователь меня слушать не станет. Тут, в последние дни, наметилась одна зацепочка. Вот если я не ошибаюсь, то тогда, возможно, все сложится по-другому. Но сейчас, пока, об этом говорить рановато. Александру было немного не по себе от того, что он невольно обидел Егора своей излишней несдержанностью. - Дан, не принимай, ты, Егор, все близко к сердцу - может ты и прав,- попытался успокоить его Неретин. - Действительно, хватит об этом, давай-ка мы лучше посмотрим фотографии. - Давай, а где они? - согласился Александр. Митрофанов явно пытался сменить тему разговора и Неретину ничего не оставалось как принять и поддержать его стремление. Егор поднялся из кресла и вышел из зала. Не успел Александр Михайлович перевести дыхание, как хозяин вернулся держа в руках три толстых альбома в разноцветных бархатных переплетах.
***
Он смотрел на зеленую листву кленов, а в глазах стояла зелень литовских сосен далекого 1942 года.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109