как бы узнать имя девушки, а потом заявиться в монастырь якобы с весточкой от ее родителей.
Время шло, а Жакоб сидел, как приклеенный, уже ни на что не надеясь. Полчаса спустя в кафе вошла она. Доктор Жардин, человек светский и бывалый, совершенно растерялся. Волосы девушки были небрежно рассыпаны по плечам, обрамляя идеальный овал лица золотистым нимбом. Одета она была в широкую юбку, еще сильнее подчеркивавшую стройность фигуры. Блузка с целомудренным кружевным воротничком была расстегнута ниже, чем следовало, и Жакоб увидел, что у этой школьницы не по возрасту пышная грудь. Одним словом, одета она была совершенно не по моде, но этот наряд ей очень шел.
Когда она заговорила, неожиданно оказалось, что у нее глубокое контральто.
– Здравствуйте, смотрите, что я вам принесла.
Откуда-то из складок широкой юбки она извлекла сверкающее яблоко и водрузила его посреди стола.
На лице девушки появилась лукавая, озорная улыбка.
Жакоб засмеялся, взял яблоко и с удовольствием его надкусил.
– Ну как, вкусно? – спросила она, глядя на него плотоядным взглядом.
– Да, большое спасибо.
Жакоб был совершенно очарован. Он не мог отвести взгляда от синих глаз девушки. Затем, опомнившись, представился:
– Жакоб Жардин. – И протянул руку.
Она церемонно пожала ее, вновь преобразившись.
– А меня зовут Сильви, – сообщила девушка, не называя своей фамилии. – Вы знаете, очень неприлично назначать юным девушкам такие свидания.
Жакоб так и не понял, серьезно она говорила или поддразнивала его.
– Сильви. Лесная нимфа. Я мог бы догадаться… – пробормотал он.
– Я хочу шоколадное мороженое, – заявила девушка, опять превратившись в школьницу. – Самую большую порцию.
– Ну разумеется.
Жакоб подозвал официанта.
В речи Сильви чувствовался легчайший акцент, но Жардин не мог разобрать, какой именно.
После того как Жакоб сделал заказ, Сильви сообщила: – Никакая я не нимфа леса. Я лес терпеть не могу. Я люблю город, большой город. Особенно ночью. А больше всего на свете я ненавижу монастыри. – Ее передернуло. – Меня выпускают оттуда только на уроки музыки.
Она потянулась к большому портфелю, открыла его и достала ноты.
– Вот, смотрите, какую музыку я люблю.
Она отложила в сторону Шопена, Листа и помахала у Жакоба перед носом растрепанными листками.
– Гершвин. «Синяя рапсодия».
Сильви сделала вид, что с размаху ударяет по клавишам.
– А вы любите музыку?
– Да, очень, – промямлил Жакоб, чувствуя, что обычная находчивость его оставила. – Я бы с удовольствием послушал, как вы играете.
Сильви оценивающе смотрела на него.
– Чем вы занимаетесь?
– Я врач, – ответил Жакоб, предпочитая не называть свою специальность.
Девушка окинула его недоверчивым взглядом, запрокинула назад голову и громко расхохоталась.
– Врач, а сами едите ворованные яблоки!
Эта мысль почему-то показалась ей необычайно забавной. Впрочем, почти сразу же Сильви посерьезнела.
– Для врача вы слишком красивый.
Жакоб смутился и одновременно обрадовался. Женщины его круга не вели себя подобным образом, не говорили таких вещей. Глядя на большеглазое лицо Сильви, Жардин ощущал необычайную свободу, а девушка тем временем была увлечена своим мороженым.
Отправив в рот последнюю ложку, она с какой-то детской резвостью вскочила на ноги и быстро направилась к выходу, вместо прощания буркнув лишь:
– Ну, мне пора.
– Подождите! – крикнул Жакоб. – Ведь я даже не знаю, как ваша фамилия.
Люди за соседними столиками обернулись, чтобы насладиться этой занимательной сценой.
Смутившись, Жакоб заказал «перно». И лишь когда официант поставил перед ним на столик бокал с бесцветной жидкостью и графин воды, Жардин заметил пригласительный билет. На нем было написано: «Сестры аббатства святого Ангела приглашают вас на концерт классической музыки…» Концерт должен был состояться через две недели. Среди выступающих значилось имя Сильви Ковальской. Вот оно что, подумал Жакоб. Легкий акцент, светлые волосы, точеное личико – конечно же, она полька.
Жакоб задумчиво потягивал сладковато-горький напиток. Неужели очаровательная Сильви Ковальская оставила приглашение нарочно, дала понять, что хочет увидеть его вновь? Или это обычная рассеянность? Как бы там ни было, он обязательно придет. Это решено.
Две недели тянулись очень медленно. Жакоб вообще не отличался долготерпением. Все его друзья знали, что Жакоб Жардин – человек крайне нетерпеливый, и лишь коллеги по работе не догадывались об этом недостатке доктора Жардина. В следующую субботу он снова пришел в кафе «Дом», но Сильви так и не появилась. Тогда он решил действовать. Жакоб вспомнил, что среди его знакомых есть одна дама, водящая дружбу с поляками. Жакоб решил нанести ей визит.
Мадам Эжени де Труай (урожденная Сокорска) была очень польщена визитом молодого доктора Жардина, хоть его появление и явилось для нее полнейшей неожиданностью. Дело в том, что этот молодой человек в прошлый раз появился в салоне мадам де Труай, сопровождая принцессу Матильду, а всякий друг принцессы считался в этом доме важной персоной. Как только Жакоб появился в гостиной, хозяйка сразу же дала понять собравшимся, что это за птица.
– Как поживает принцесса Матильда? – осведомилась она.
Миловидная горничная в черном форменном платье поставила перед Жакобом миниатюрную чашечку с китайским чаем.
– Да вроде бы ничего, – небрежно ответил Жакоб. – Она сейчас в Шотландии.
Он огляделся по сторонам: позолоченные колонны, тяжеловесная мебель в стиле ампир. Вести разговор на великосветские темы в его намерения не входило.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111