Впрочем, глагол «сидеть» слишком статичен, чтобы передать впечатление, которое производила принцесса Матильда. Ее жесты были столь смелы и решительны, сильное, энергичное лицо сияло такой одухотворенностью, что казалось, будто эта женщина находится в постоянном движении. В темных глазах светились ум и отвага; покрой и цвет платья могли показаться вызывающими, но принцесса носила свой наряд так, что он никоим образом не дисгармонировал с ее обликом и характером.
Не менее примечательным был и мужчина, подносивший зажигалку к длинной сигарете принцессы. Темноволосая львиная голова властно вскинута, манеры безупречно учтивы, но сразу видно, что под элегантным костюмом скрывается крепкое, мускулистое тело. У губ Жакоба Жардина залегли складки, придававшие его лицу выражение суровости и официальности, но, когда Жакоб смеялся, слушая рассказ принцессы, его черты преображались – лицо излучало нежность и теплоту.
Дети смотрели на взрослых с глубокой любовью, их юные лица дополняли впечатление семейной идиллии. Светловолосый мальчик, несомненно, являлся сыном красавицы, раскинувшейся в шезлонге. Он был еще по-детски хрупок, и лишь по непропорционально большим кистям рук и ступням можно было предположить, что со временем он превратится в представительного мужчину. Лицо мальчика было серьезным и неулыбчивым. Зато старшая из девочек казалась сущим чертенком: в ее темных глазах вспыхивали озорные искорки, румяное лицо то и дело озарялось улыбкой. Единственное, в чем Фиалка походила на Лео, – так это в нежном и заботливом отношении к имениннице.
В гостиную вошла горничная, катя перед собой тележку со сладостями. Дети немедленно вскочили и бросились к взрослым.
– Шоколадный торт! – в один голос воскликнули Катрин и Лео.
– Я испекла его специально для твоего дня рождения, деточка, – заулыбалась пухлая Сюзанна. – И еще фруктовый, и еще…
– И не забудем про подарки! – перебила ее принцесса, жестом фокусника извлекая из-под кресла целую кучу коробок, коробочек и свертков.
Гости пили чай и какао с тортом и пирожными, дети с радостным визгом разворачивали подарки, а Жакоб Жардин наблюдал за этой сценой, испытывая глубокую печаль. Он знал, сколько грустного и страшного таится за этой веселостью. Напряженное лицо Сильви время от времени искажалось деланной улыбкой – так мать реагировала на заливистый смех своей маленькой дочурки. Катрин же, взглядывая на мать, пугливо втягивала голову в плечи. Лео, всегда отличавшийся повышенной чувствительностью, всем своим видом показывал, что сестренка находится под его защитой. Ситуацию спасала лишь принцесса Матильда, весело и остроумно рассказывавшая новейшие швейцарские и английские сплетни. О каждом из подарков принцесса произнесла целую речь.
Жакоб был бесконечно благодарен принцессе Матильде. В течение долгих лет она являлась ангелом-хранителем его семьи; Жакоб очень хорошо знал, скольким он ей обязан. Например, именно принцесса, обладавшая весьма широкими связями, добыла для него после окончания войны эту просторную квартиру. Во время оккупации здесь жил немецкий офицер; довоенные хозяева так и не вернулись. Кроме того, принцессе каким-то чудом удалось спасти имущество и картины Жакоба после того, как Сильви сбежала от немцев на юг. Мало того, Матильда сумела сохранить наследство, доставшееся Жакобу от матери – причем не только сохранить, но и преумножить. Принцесса вложила эти средства в американскую промышленность, и теперь благодаря этому Жакоб Жардин был человеком состоятельным. Да разве можно перечислить все благодеяния, оказанные ему принцессой…
Жакоб почувствовал в устремленном на него взгляде Матильды тщательно скрываемую тревогу и встрепенулся. По семейной традиции в день рождения одного из детей все остальные дети тоже должны были получить по подарку. Поэтому Жакоб с преувеличенной торжественностью внес в гостиную два больших свертка. Лео развернул свой подарок первым и с восторгом уставился на роскошно инкрустированную шкатулку, в которой оказались шахматные фигуры резного дерева.
– После ужина сыграем, – сказал отец.
– Я тебя снова разгромлю, – довольно улыбаясь, посулил Лео.
– Да, папочка, он тебя победит, – весело подхватила Катрин.
Теперь настала очередь Фиалки. Девочка в радостном предвкушении развязала ленту. Она очень любила получать подарки от Жакоба, и вовсе не потому, что ее дома редко баловали приятными сюрпризами, совсем наоборот. Дело в том, что подарки Жакоба Жардина всякий раз доставляли ей невыразимую радость. Получая их, Фиалка чувствовала себя взрослой. Кроме того, Жакоб каким-то чудом умел угадывать ее самые сокровенные мечты. На сей раз Фиалка тоже не осталась разочарованной. В ее свертке оказались три прекрасно изданные книги: «Большие надежды» и «Повесть о двух городах» Диккенса с великолепными иллюстрациями и «Ярмарка тщеславия» Теккерея.
Налюбовавшись подарком, Фиалка с благодарностью посмотрела на Жакоба. Последние четыре года у них дома, в Швейцарии, жила английская гувернантка – принцесса считала, что ее дочь должна в совершенстве владеть «языком будущего», английским.
– Откуда вы узнали, Тон-тон, что мне до смерти надоело читать всякую детскую белиберду, которой меня пичкает мисс Беатрикс? – воскликнула Фиалка. – Дай ей волю, я бы до сих пор читала сказки для самых маленьких.
Жакоб лишь заговорщицки подмигнул девочке.
– Спасибо, дядюшка, огромное вам спасибо, – сказала Фиалка по-английски, тщательно следя за своим произношением.
Внезапно Сильви, до сих пор с безучастным видом наблюдавшая за происходящим, вся напряглась и подобралась, как кошка, изготовившаяся к прыжку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111