Обе партии шведских пушек, повелением Петра, из Новгорода были отправлены на вооружение строившегося в Воронеже флота.
В 1700 году, в начавшейся войне со Швецией, Петр, перед наступлением на Нарву, сосредоточивал основные силы в Новгороде и окрестностях.
Первая и самая тяжелая неудача – битва под Нарвой, разгром сорокатысячной русской армии войсками Карла Двенадцатого, – подействовала на Петра не столько удручающе, сколько мобилизующе. Поражение под Нарвой встряхнуло Петра. Понял он, что воюют не только числом, что главнее всего – умение при соблюдении воинских тайн и скрытии всех планов от ушей и глаз опытного в военных делах противника.
Будучи тогда в Новгороде, Петр думал о более тщательной подготовке к новым боям.
Вспоминая о тех временах, Петр признавал, что шведы вынудили его перестроиться и совершенствоваться:
«Тогда неволя леность отогнала и ко трудолюбию и искусству день и ночь принудила…»
В раздумье сидел Петр в палатах Новгородского кремля перед развернутой картой.
На бумажном листе все просто: можно перечеркнуть, можно разорвать. А на деле требуется сила, хитрость, умение – и деньги, деньги требуются на войну. А карта взывает вернуть России те земли, города и крепости, что принадлежали ей во времена дедов и прадедов Петровых.
У шведов в руках крепости Нарва и Ивангород. Через них нет хода русским к морю по реке Нарове. А между Нарвой и Невой, в этом лесном промежутке, еще две крепости во владении шведов – Ям и Копорье. А дальше, по карте видно, у выхода из Невы в залив – крепость Ниеншанц, и бог весть что она собою представляет.
В голове Петра в те дни возникла мысль – отвлечься от Нарвы на неопределенное время, не спешить пока туда, где его уже однажды основательно побили, а подготовиться и ударить по Нотебургу – Орешку, зимой ли по льду, или иначе, как бог велит, но по строгому, обдуманному плану, захватить цитадель на Ладоге и затем укрепиться на невских берегах…
Острый взгляд возбужденного государя останавливается на Пскове. Здесь левый фланг будет надежен. Новгород – основной стратегический пункт для дальнейшей борьбы. Здесь и сбор, и обучение солдат, здесь создать запасы провианта и военного снаряжения, необходимого для победы.
От Новгорода до Ладоги – Волхов. Этот богатырь поднимет и пронесет на своем могучем хребте любой груз: и живую силу, и провиант, и орудия…
Крепко задумывается Петр над новым планом действий. И никому о том ни слова. Даже в день отъезда из Новгорода самому митрополиту Новгородскому Иову не проговорился. За обильной трапезой, сидя рядом с владыкой, Петр между прочим вел разговор с ним только по малым делам:
– Не дозволяй, владыко, раскольникам извергать словеса об антихристе, о его пришествии. За эти басни, опасные в сих местах, щадить глупцов сам бог не велит…
Митрополит тогда обещал быть на страже и бдительность в пастве соблюдать, как надлежит в военное время.
– И еще, владыко, не применяй силы крещением да угрозой адскими муками к тем солдатам, кои будут и есть в полках из татар, киргизов, калмыков и прочих. Терпимы будем к их вере. Пусть почитают кого хотят и как им положено, но чтоб за землю русскую стояли грудью, честно, не боялись смертного боя… А кто из них по доброй воле пожелает стать православным – крестить оных попам не возбраняй…
И вдруг, неожиданно для присутствующих особ и митрополита, Петр, ни к кому не обращаясь, словно подумал вслух:
– Между нами и Карлом мира не было и не будет, пока шведы не оставят нам земли и города, принадлежавшие сдревле Великому Новгороду и Русскому государству. Дотоле спокойствия не будет… Да и вообще, мыслимо ли спокойствие? – вопросил Петр и сам себе ответил – Веками Русь терзали и рвали на куски с востока татары, с запада всякие иноземцы, извнутри, в междоусобиях, в борьбе удельных княжеств люди подкашивали друг друга. А разве мне из-за сестры Софьи и стрелецких бунтов не пришлось пустить в ход топоры и перекладины? Нет спокойствия.
Петр подошел к окну, распахнул разноцветные стекольные створки, вздохнул, как с большого устатку, заговорил:
– Хорош Господин Новгород, и всего ты натерпелся, и всего нагляделся. И еще, и еще тебе, Великий Новгород, предстоит большая служба. Издавна ты драчлив, сколько междоусобиц претерпел! Торговая сторона против Детинца шла, и наоборот. Били новгородцы суздальцев, суздальцы – новгородцев. Правду сказано – «своя своих не познаша, своя своих побиваша». Били и шведов новгородцы, да еще как! Били, да разучились. Что ж, помучимся – научимся. Мы намерены, с божьей помощью, военную фортуну за власы ухватить. Благословляй, владыко, задуманное да содеется!.. – Петр подошел к митрополиту склонив голову…
В тот же день он собрался в отъезд.
Тихо, бесшумно, переодетый в купеческую шубу, едва ли кем узнаваемый в пути, с малым числом провожатых выехал Петр из Новгорода, через Валдай, в Москву. И там не задержался, махнул в Воронеж. Не сиделось на месте деятельному и кочующему царю.
Осенью 1701 года Петр снова в Новгороде и Пскове, Его забота – создать из рекрутов войско, вооружить, снабдить, обучить. Не доверяя даже близким высокопоставленным особам, он всюду, во всякие мелочи, от коих зависели и крупные дела, вмешивался, требовал, проверял, добивался.
Карл Двенадцатый, не считая Петра серьезным противником, устремился на Польшу. Король Август казался ему опаснее. Это обстоятельство благоприятствовало планам Петра.
– Спасибо брату Карлу, будет время, и мы ему отплатим за уроки…
Шестьдесят тысяч русского войска уже находились на линии Псков – Новгород – Ладога против пятнадцати тысяч шведов, расположенных в районах пограничных крепостей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85