Не хватило перевозочных судов войскам князя Репнина. После того как Апраксин и Шереметев в конце августа 1702 года двинули по Волхову свои батальоны к Ладоге, Репнин, прибыв из Пскова в Новгород, был вынужден сообщить Петру в Ладогу:
«В Великом Новгороде судов ныне самое малое число, и то мелки, и удовольствоваться ими нельзя…»
Но знает князь, что Петр не удовлетворится таким объяснением. И Репнин добавляет:
«…Солдатам велю идти с котомками, а палатки их и иные полковые припасы положу в те мелкие суда и велю гнать…»
Солдаты с котомками и нелегкими кремневыми ружьями, по три в ряд, растянулись длинным пешим строем вдоль Волхова.
Сентябрь – месяц не жаркий. Но и поход скорым шагом нелегок.
Учтя наперед, что от Новгорода к Ладоге может не хватить речного транспорта для перевозки всех войск, Петр предписывал заранее своему поверенному Тихону Стрешневу, находившемуся в Новгороде, приготовить к походу пять тысяч подвод. Но случилось бедствие. Начался падеж лошадей и охватил окрестности Новгорода и Пскова. Об этом несчастье еще в августе Шереметев известил Петра:
«Вконец обезлошадели, и новых подвод взять стало не откули, и во Пскове нет…»
И в Петровском походном журнале позднее, в дни подготовки осады Орешка, появилась лаконичная заметка: «А артиллерию за неимением лошадей тянули людьми…»
Как был раскушен Орешек
Онежское озеро прошли благополучно. Рулевыми на яхтах были опытные, знавшие опасные места повенецкие рыбаки. Шли петровские суда, держась восточного берега, на виду у пудожских деревень и погостов. Кижи – остров каменистый и долгий – оставался с правой, западной стороны. Иногда, на малое время, обе яхты и не одна сотня крупных озерных дощаников – карбасов причаливались к лесистым островкам. Солдаты изображали на берегу штыковые бои, внезапные нападения, а пустившись в путь, устраивали гонки в веслах и под парусами.
Как только суда вошли в Свирь, Петр в каюте «Святого духа» собрал генералитет – Александра Меншикова, князей Андрея Голицына, Федора Головина, Юрия Трубецкого, Кирилла Нарышкина, Бориса Черкасского, Хованского, Салтыкова, Урусова, двух Долгоруких, Ржевского, Барятинского и разведчика Василия Корчмина, главных и самых нужных в предстоящем деле людей.
Петр обратился к ним с откровенным словом:
– Мы с вами, господа и товарищи, приближаемся к тем местам, где вскоре предстоит нам соединиться с полками Репнина, Шереметева и Апраксина и начать желаемое. Теперь уже никому не тайна: мы идем завоевывать то, что потеряла Россия при моем деде. И так мы близко от нашей цели, что если король шведский вознамерится нам помешать, то, находясь в великом отдалении от невских берегов, в Польше, не сможет поспеть сюда. Пусть тешит себя сей мыслью, а мы от своего не отступимся. Все идет в лад с нашими намерениями: Шереметев побил шведов у Гумоловой мызы, Апраксин расколотил войска шведского генерала Крониорта. А в сей момент, как мы беседуем с вами, мне учинилось ведомо, что солдаты наши, предводимые Тыртовым, одолевают шведского адмирала Нумерса, изгоняют его от Орешка в Неву. Пришло годное для нашего промыслу время. Потерять оное – история нам не простит… Вот Василий Корчмин, в крепостном деле смыслящий, уверяет, что гарнизон в Орешке, сиречь в Нотебурге, не может превышать шестисот человек, а пушек там до полутораста… Остров, где есть крепость, атакой взять непосильно. Поработаем с невских берегов осадными пушками, а потом, коли шведы не запросят пардону, штурм учиним. Будем надеяться на бога, что с помощью нашего оружия господь пособит нам отобрать у шведов похищенное ими у России… Повестите всем и каждому, с кем дело иметь, против врага будем, что за измену и трусость – смертная казнь без промедления…
В тот день, 9 сентября, с устья Свири Петр послал с нарочным Шереметеву записку:
«Благодарствовав бога поздравляем вас толикими виктории, которых окончание в сем походе привез сын ваш. Потом просим, изволь ваша милость немедленно быть сам неотложно к нам в Ладогу, зело нужно, и без того инако быти не может. О прочем же как о прибавочных войсках, так и о артиллерийских служителях, изволь учинить по своему рассуждению. Чтоб сего богом данного времени не потерять. Питер».
Медленно двигались необычные для здешней местности яхты. Путь был малоизвестен. Отмели и перекаты грозили судам глубокой осадки. Петровская флотилия с войском была разделена на две эскадры: передовой головной частью руководил сам Петр, вторая часть судов находилась под командой адмирала Головина и шла на некотором расстоянии позади. Между ними была постоянная связь.
Робея перед Свирскими порогами, Головин ссылался на предупреждения своих и онежских лоцманов.
Петр предписывал ему не слушать лоцманов, а брать провожатых из береговых жителей, кои, от стариков до младенцев, ведают Свирь и проведут по ней ночью, кроме двух переборов, что около Сиговца… И надо поспешать, пока на Ладожском озере попутный ветер…
В лодке с промерщиками-солдатами Петр шел по Свири впереди флотилии и вскоре убедился, что Свирь, хотя и опасна, но, если блюсти осторожность, вполне проходима.
Прибрежные строевые корабельные леса уходили в неведомые дали. И быстротечная Свирь, и лесные бескрайние дебри восхищали Петра. А когда он дошел с флотилией до деревеньки Мокрошвицы и увидел, что мужики здесь строят довольно ладные рыбацкие ладьи, то предрешил: быть в этой деревне корабельной верфи и строить без промедления большие и малые суда, которые пригодятся в недалеком будущем. И в том же 1702 году Петр распорядился основать здесь Лодейнопольскую верфь, затребовать из Олонца мастеров и строить галеры для морской пехоты, способные нападать на большие вражеские суда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85