— Нет.
— Ты не болен, ведь так? — Очень громким голосом.
— Нет. Я не болен.
— У тебя что-нибудь болит? — В голосе Мандела звенит сталь.
— Да. Болит.
— Что у тебя болит, Билл? — Настойчиво.
— Здесь. Половые органы.
— У тебя болят половые органы, Билл?
— Да.
— Почему у тебя болят половые органы?
— Они мне делают больно.
— Кто, Билл? — Нет ответа. — Кто причиняет боль твоим половым органам?
— Они.
— Кто причиняет боль твоим половым органам, Билл?
— Ма и па делают там больно.
— Ма и па делают там больно кому?
— Да. — Челюсть отвисла.
— Делают больно Биллу и... кому еще?
— Делают больно Биллу и Джо.
— Как они делают вам больно?
— Нет. — Во время ответа лицо искажает гримаса. Слова невнятны.
— Если ты расскажешь мне, как ма и па делают тебе больно, ты будешь чувствовать себя лучше.
— Лучше.
— Да. Гораздо лучше. А теперь расскажи, как ма и па делают вам, тебе и Джо, больно, вашим половым органам.
— Нет. Не могу. — Он начинает шевелиться.
— Расслабься, Билл.
— Расслабился.
— Как они делают больно Биллу и Джо? — Юки яростно трясет головой. Мандел какое-то время настаивает, но, почувствовав, что теряет контроль над Юки, утешает его, заставляет расслабиться, успокоиться и говорит:
— Билл, ты теперь большой мальчик. Вполне взрослый. Чувствуешь себя гораздо лучше...
Юки улыбается, тяжело ворочая глазами, и кивает.
— Да.
— Ты теперь чувствуешь себя гораздо лучше?
— Да.
— Билл, тебе нравится доктор, потому что ты знаешь, что я вой друг.
— друг.
— Билл, я здесь, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше.
— Да. Лучше.
— Расскажи доктору, как ты себя чувствуешь. Ты болен?
— Блллн, — звучит у Юки.
— Ты... болен?
— Мммммм. — Больше похоже на стон.
— Скажи доктору, Билл, ты... болен?
— Нннннн.
— Ты олен? — Мандел кричит так громко, что Эйхорд пугается.
— Мммм, — раздается ворчание, голова Юки откидывается назад. Челюсть отвисает.
— Билл. Поговори со мной, Билл. — Все еще очень громкий голос.
— Нннннн, — похоже, он говорит «нет».
— Это критический момент, — объяснил Мандел Эйхорду, в то время как на экране он добивался от Юки только неясных односложных звуков. — Приходится подводить исследуемого к этой точке, где он еще продолжает функционировать, и держать его там на тоненькой ниточке. Когда сталкиваешься с таким новым средством, как это, и с таким подопечным, как Юки, в дело вступает множество посторонних факторов. Сейчас его состояние начинает немного меняться, и я продолжу будить его память, но конечно, то, что ты уже видел, очень важно.
Голос Мандела, доносившийся из усилительных колонок, звучал громко и настойчиво:
— Скажи мне, Билл.
— Да. — На этот раз больше похоже на ответ.
— Билл — я здесь, чтобы помочь тебе чувствовать себя лучше.
— Да. Лучше.
— Скажи доктору. Как ты теперь себя чувствуешь? — Нет ответа.
— Ты... болен?
— Иногда.
— Что означает «болен», Билл?
— Чувствую себя нехорошо.
— Когда ты себя чувствуешь нехорошо, что у тебя болит, Билл?
— Голова. Голова болит.
— Почему у тебя болит голова?
— Очень сильно болит.
— Почему у тебя болит голова, Билл?
— Ничего.
— Ты взрослый, Юки. Сейчас ты уже мужчина, Юки.
— Прекрасно.
Итак, братья прошли через детство, полное унижений.
— Юки, как ты себя чувствуешь?
— Прекрасно.
— Ты болен?
— Да.
Эйхорда приковало к стулу признание Юки.
— Юки, расскажи доктору, почему ты болен.
— Сосудистый невроз, анафилаксия, анафилактическая пурпура, почечное расстройство, кишечные колики, туберкулез кожи, трахома, перикардит, внутризатылочный...
— Юки скажи доктору, где ты увидел эти слова.
— Слова? На бумаге.
— Тебе нравится запоминать слова?
— Да. Команды.
Эйхорд сидел не шевелясь.
— У тебя болит внутри голова, Юки?
— Да, сильно. Очень сильно.
Джек по-прежнему был прикован к стулу услышанным.
— Как у тебя болит внутри головы, Юки?
— Забирается внутрь и мучает.
Почти все, что слышал до сих пор, Джек считал несущественным. Перед ним было твердое медицинское доказательство. Допустимое или нет, тем не менее его было достаточно. Юки глотал буквы, лицо искажено гримасой ужаса. Здесь не могло быть речи о подделке. Он был напуган до смерти.
— Расскажи мне об этой штуке, Юки. — Мандел еще пытался продолжить исследование, но, видно, все, что можно, уже было выжато. Хакаби замкнулся в себе до конца, лицо его было залито слезами. Он выглядел как человек, которого мучают по-настоящему.
— Господи. — Эйхорд почувствовал, как его охватывает страх.
— Хочешь, чтобы я перемотал и воспроизвел снова ту часть, где он рассказывает, как ма и па их мучили?
— Нет, спасибо. Пока что я видел все, что мне нужно.
— Как только он отдохнет, я снова собираюсь им заняться и спросить насчет убийств. Готов побиться об заклад, он скажет, что не совершал их.
— Есть какая-нибудь вероятность, что он мог выдумывать ответы?
— Почти никакой. Этот наркотик очень сильнодействующий. Когда я заставил его вернуться в детство и стать маленьким мальчиком, половым органам которого делали больно, мы получили истину в том виде, в каком он ее помнит. Допустимо, конечно предположить, что его могли предварительно запрограммировать на определенные ответы. Но шансы тут практически равны нулю. Это экспериментальный наркотик, который использовался для так называемого промывания мозгов заключенным, и каким бы крошечным ни было доказательство, он его обязательно вытащит. Думаю, мы можем верить этой ленте.
— Делаем вывод, что Юки и его брата в детстве мучили и унижали. — Увиденное так подействовало на Джека, что он с усилием встал и принялся расхаживать взад и вперед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71