Эла тем временем занимали несколько иные мысли. Он лечил себя всего один раз, причем лечил свою сломанную ногу. Тогда он лежал на кровати, у него была масса времени, чтобы познакомиться с устройством собственного тела, чтобы проложить путь туда, где вены были порваны, и срастить их, соединить кожу и кость. Но сегодня он был напуган, его толкали и пинали, так что сосредоточиться никак не получалось. Однако ему все же удалось отыскать самые большие вены и артерии, заставить их закрыться. После того как краснокожие еще раз вытерли его лицо рубашкой, кровь перестала заливать глаза. Она все еще текла, но струйка ее заметно ослабла. Взмахнув головой, Эл направил ручеек на виски, чтобы кровь не мешала видеть происходящее.Меру пока не тронули. Старший брат смотрел на Эла, и на лице его был написан ужас пополам с болью. Эл достаточно хорошо знал своего брата, поэтому догадался, о чем тот сейчас думает. Мама и папа вверили Эла опеке Меры, и вот как он подвел их. Сейчас он винил в происшедшем себя, не понимая, что его вины здесь нет. Эти краснокожие могли натворить то же самое, ворвавшись в любую хижину в округе, и никто бы их не остановил. Если б Эл и Мера не отправились сегодня в путь, они бы все равно устроили на дороге засаду. Но Эл не мог объяснить этого Мере, он мог всего лишь ободряюще улыбнуться.Он улыбнулся и снова вернулся к ране на лбу. Он должен был срастить кожу и вены. Во второй раз дело пошло быстрее. Он сосредоточенно работал над собой, краем глаза наблюдая за краснокожими.Говорили они немного. Каждый хорошо знал свои обязанности. Окровавленную одежду туго привязали к седлам, и один из краснокожих своим ножом вырезал на одном седле «Такумсе», а на другом — «Пророк». Сначала Элвин было удивился, обнаружив, что краснокожий умеет писать по-английски, но потом заметил, что дикарь время от времени сверяется с бумажкой, вытащенной из-за пояса набедренной повязки. Бумага…Затем, пока двое краснокожих придерживали лошадей за поводья, третий сделал на боках лошадей неглубокие надрезы, так чтобы животные обезумели от боли, принялись лягаться и храпеть. В конце концов лошади сбили с ног держащих их воинов, вырвались на свободу и понеслись по дороге домой. Дикари правильно все рассчитали.Это было послание. Краснокожие нарочно подстроили, чтобы фермеры за ними погнались. Они хотели, чтобы бледнолицые взяли мушкеты, лошадей и пустились за ними в погоню. Как гнался за черрики Даниэль Бун. Следуя за криками своего сына. Белый человек лишается разума, когда слышит вопли умирающих детей.Что ж, решил про себя Элвин, умрут они с Мерой или останутся в живых, но родителям не доведется пережить того, что пережил Даниэль Бун. Впрочем, шансов на побег не было. Даже если веревка ослабнет — это Элвин без труда может устроить, — двум мальчишкам никогда не скрыться в лесу от краснокожих. Нет, бежать лучше не пытаться. Но Элвин от своего не отступится, у него есть чем подействовать на краснокожих. И, применив свой дар, он поступит правильно, по справедливости, потому что в данном случае он не будет преследовать собственную выгоду. Он сделает это ради своего брата, ради своей семьи. Смешно, но он прибегнет к своему дару ради тех же краснокожих, потому что, если случится что-нибудь непоправимое, если мальчиков и в самом деле запытают до смерти, разразится война, между краснокожими и бледнолицыми начнется грязная, кровавая бойня и много людей погибнет. Эл не будет убивать, но свой дар он использует во благо всего народа.Лошади, стуча копытами, умчались, и краснокожие вернулись к Элвину и Мере. Набросив им на шею по ремню, они потащили братьев за собой. Мера был рослым парнем, куда выше, чем любой из краснокожих, поэтому ему приходилось бежать нагнувшись. Он постоянно спотыкался, но ремень тащил его вперед. Эл бежал сразу за ним, поэтому видел, как плохо приходится Мере, слышал, как он задыхается. Впрочем, Элу было нетрудно проникнуть внутрь ремня и чуточку растянуть его, растянуть еще немножко и еще, пока петля на шее у Меры не разошлась. Теперь Мера мог бежать более-менее прямо. Элвин действовал очень осторожно, поэтому краснокожие ничего не заметили. Но он знал, что вскоре его проделку обнаружат.Всем и каждому известно, что краснокожие не оставляют следов. Так что обычно, захватывая в плен солдат или поселенцев, краснокожие несли своих пленников связанными по рукам и ногам, как освежеванных оленей, чтобы неуклюжие бледнолицые не выдали их. Эти краснокожие специально вели за собой погоню, потому что позволили Элу и Мере бежать самим.Хотя они не собирались облегчать фермерам задачу. Они бежали целую вечность, по меньшей мере часа два, пока не добрались до ручья. Поднявшись вверх по течению, краснокожие пробежали еще полмили или милю, прежде чем наконец остановились на поляне и развели огонь.Ферм поблизости не было, но это не имело особого значения. К этому времени лошади наверняка уже вернулись домой с окровавленной одеждой, ножевыми ранами в боках и именами, выцарапанными на седлах. К этому времени все фермеры уже свезли свои семьи в церковь, где их сможет защитить небольшой отряд, пока остальные мужчины будут искать пропавших мальчиков. К этому времени мама наверняка вне себя от ужаса, а отец бросается на всех и каждого, крича: «Ну быстрее же, быстрее, нельзя терять ни минуты, надо найти мальчиков, если вы не идете, я пойду один!» А остальные успокаивают его: «Тише, тише, спокойнее, один ты ничего не сделаешь, можешь не волноваться, мы поймаем их». Но никто не говорит вслух то, что известно всем, — Эл и Мера все равно что мертвы.Но Эл не собирался умирать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114