Я уже понял, что автостоп здесь не проблема, и дальше старался не пользоваться автобусом. Насколько приятней мчаться на закате между горами и океаном, имея возможность видеть все вокруг! Чили, вытянувшееся узкой полоской вдоль западного побережья — страна закатов. Вот только мало кто их видит на пустынных берегах — ведь почти все население сосредоточено в центральной части страны, в основном в Продольной долине, отделенной от моря береговыми хребтиками.
Когда после ночи в дороге начало светать, повсюду вокруг зеленела весенняя травка. 3500 километров пустыни остались позади — начинались совсем другие края.
Кто не успел, тот опоздал — мертва Романтика, ребята!
Закрыты ставки навсегда конкистадоров и пиратов.
Нам не осталось диких рек, или на картах белых пятен,
И душит нас туризма век в своих коммерческих объятьях.
Вершины поздно покорять — они за деньги отдаются;
Везде бордюрчики стоят, где можно было подскользнуться.
А риска в мире больше нет — ваш гид вам врет или блефует:
Последний страшный людоед давно открытками торгует.
Акулы все приручены, сидят все змеи на окладе,
Ко всем опасностям лесным открыт проезд по автостраде;
Вулкана кратер можно снять, и не выплевывая соски,
Но надо очередь занять, чтобы билет купить в киоске.
Детишкам вашим не читать смешного старого Жюль Верна:
Карнеги или «Word 5.5» для них полезнее, наверно.
Без приключений тихо жить придется им в столетьи новом,
И йогурт сладкий побежит у них по жилам вместо крови.
Глава восьмая. Внеочередная весна
Водитель, сбавь скорость! Ребенок, переходящий дорогу, может быть твоим сыном!
Плакат на дороге Чайтен-Кояке.
Центральное Чили — удивительный край. Горы, пустыни и холодный океан надежно изолируют его от мира. Когда-то он был связан с Антарктидой, но потом она оказалась подо льдом. Остатки антарктической флоры и фауны, прошедшие в Чили через Патагонию, эволюционировали в мягком субтропическом климате и смешались с немногочисленными выходцами из тропической Америки, а также с «северянами», попавшими сюда после долгого пути по Андам. Результат получился очень интересный. Растительность этих мест поразительно напоминает субтропики Северного полушария, хотя состоит из совершенно других видов.
Я добрался до заповедника Fray Jorje, расположенного на стыке полупустыни и субтропической степи. В Чили с севера на юг сменяются несколько природных зон, но эта полоска земли настолько узкая, что на степи, например, пришлось всего около тысячи квадратных километров. Пейзаж степной зоны напоминал весенний Узбекистан или Армению. Повсюду цвели сады, по обочинам дорог тянулись «клумбы» из ярко-оранжевых цветов, похожих на тюльпаны и маки нашего юга. В теплом влажном воздухе висел сладкий аромат молодой травки. Даже птицы на изумрудных полях виднелись примерно те же — луни, чибисы, дрозды, да еще гигантские колибри вместо щурок.
Горы заповедника были покрыты настоящим ковром из цветов. Даже кактусы цвели все поголовно — от маленьких пушистых «котят» до метровых «царь-ежей». На концах веток гигантских «подсвечников» распустились белоснежные цветы размером с тарелку, а рядом, на тех же ветках, красные венчики цветков растения-паразита, скрытого в глубине тканей кактуса-хозяина. На тех же несчастных «канделябрах» кормились и корневые паразиты (Prosopanche) — их алые соцветия свечками торчали из земли вокруг. Некоторые склоны были сплошь усеяны фиолетовыми «суперфиалками», похожими на тропических бабочек, и «раструбами» безлистных лилий цвета советского флага.
Другие местные растения не такие заметные, но очень интересные. По сухим местам растет дикий картофель (Solanum tuberosum), а неподалеку взбирается на акации лиана — дикий помидор (Lycopersicon). Местные акации напоминают австралийскую мимозу, которую продают в Москве зимой, но их пушистые желтые шарики величиной со сливу. Если раздвинуть траву, можно найти удивительное создание — Lepuropetalon spatulata, одно из самых маленьких цветковых растений в мире. У него нормальные стебли, листья и цветы, но все оно вполне умещается в наперстке.
Как и в наших степях, здешняя весна быстротечна. К концу ноября исчезнут цветы, выгорит трава, сбросят листья акации, и только неунывающие кактусы будут сохранять признаки жизни. Видимо, поэтому фауна гораздо беднее, чем флора.
Гуанако, мелкие птицы, жуки-чернотелки да бесчисленные норы подземных крысовидных хомяков (Mitimys) — вот и все, что можно увидеть за день. По ночам хомяки выглядывают из нор, и тут их подстерегает маленькая рыжая кошка (Felis colocolo). Она так осторожна, что увидеть ее почти невозможно — только круглые следы на песке. Если повезет, встретятся серые лисички Dusicyon culpeo (они тут почему-то совсем ручные) или мелкая змейка — земляной удав Nothophis. Это безобидное создание — единственный вид змей в стране, но чилийцы их почему-то панически боятся.
В заповеднике есть и лес — маленькие рощицы на склонах высоких холмов, обращенных к морю, как бы северный форпост роскошных лесов, существующих дальше к югу.
Вернувшись на шоссе, я поймал попутку, хозяин которой оказался поваром с базы чилийского ВМФ. После целого часа общего трепа я наконец-то сумел намекнуть ему, что был бы очень рад попасть на их борт до острова Пасхи или, еще лучше, до архипелага Хуан-Фернандес.
— Насчет Пасхи ничем помочь не могу, — ответил повар, — а на Хуан-Фернандес попробую. Зайдешь завтра после ужина к нам на базу, спросишь меня в столовой.
Ужин кончается в десять.
— А меня пропустят на базу?
— Скажешь, Пако разрешил.
Я совершенно не надеялся, что из этого что-нибудь выйдет, но на базу на всякий случай решил заглянуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97