С некоторыми подружками они общаются так уже много лет, но ни разу их не видели. Я тоже не внес особого разнообразия в кордонный быт, поскольку почти круглые сутки шлялся по лесу. Одиночество егерей скрашивали только 12 видов тараканов, трогоны, гнездившиеся в дупле большого дерева над обеденным столом, и похожие на больших куниц тайры (Eira barbata), приходившие среди бела дня воровать с огорода бананы и папайю.
Лучшее время в лесу — ночь. Особенно интересно в этот час на берегах реки, в затапливаемом лесу. Хором поют три вида пучеглазых листовых лягушек (Phyllomedusa), которые произносят соответственно «ква?», «ква!» и «ква…»
Изредка с шумом падают «жестяные» листья пальм. Певчие сомы (Doradidae) протяжно стонут в заводях. Маленькие светлячки целыми толпами собираются в сырых местах — на берегах, в дуплах, во мху. Колонны бродячих муравьев вьются по тропинкам, сопровождаемые красноглазками, крапивниками и другими птицами. Живой волной шуршат перед ними, разбегаясь во все стороны, крошечные лягушата и прочие обитатели подстилки. Словно огромные бабочки, порхают в лунном свете совы — неясыти Ciccaba с грустными глазами, яркие очковые (Pulsatrix), смешные длинноухие Lophostrix cristata и маленькие Otus. Луч фонарика выхватывает из тьмы стволы и листья, то и дело останавливаясь на неожиданно возникшем жителе леса — каждый раз это кто-то новый. То попадется кузнечик, копирующий лист (у него на крыльях нарисованы «жилки», «пятна от грибка» и даже «погрызы гусениц»).
То замрет на стволе крошечный геккончик Sphaerodactylus размером со спичку. То поднимет усы огромный жук, расписанный геометрическими фигурами. Внезапно взлетают вспугнутые птицы — тинаму или краксы. А при особой удаче можно встретить дикую кошку — черную ягуарунди (Felis yagouarundi) со змеиной мордочкой, необыкновенно красивую тигровую (F. tigrinus) или более крупного, но такой же великолепной расцветки оцелота (F.pardalis).
Начинает светать, и поймы оглашаются громкими криками зонтичной птицы (Cephalopterus) — странного черного создания с большим султаном на лбу. Первые колибри слетаются к маленьким озерам и купаются в солнечных зайчиках, касаясь воды и отскакивая, как резиновый мячик. Ястребы-цикадоеды (Harpagus) перекликаются над лесом, синие цветочницы (Cyanerpes) прыгают в зарослях цветущих канн (Canna). Красные сколопендры прячутся в трубчатых дыхательных корнях, которые расходятся от основания стволов пальм Socratea, придавая им сходство с вениками.
Днем, тихо бродя по пойменным лесам, можно услышать странный шум. Шорох от невидимого движения вдруг начинает доноситься со всех сторон, и бесчисленные черные тени появляются вокруг. Это белобородые пекари (Tayassu albirostris), которые бродят стаями до 200 голов, раскапывая почву, словно толпа бульдозеров.
Они очень агрессивны и постоянно дерутся, вздыбив гривы и ударяя друг друга острыми клыками. На terra firma их заменяют ошейниковые пекари (T. tajacu), более солидного вида и тихого нрава.
В туристической зоне заповедника нет ни индейцев, ни белых, поэтому сейчас тут больше крупных зверей и птиц, чем было до Конкисты. Если найти в лесу рощицу пальм Mauricia flexuosa и устроить засидку на верхушке, можно увидеть множество гостей, приходящих за орехами. Земля в таких местах бывает истоптана, как на скотном дворе. Красные олени Mazama americana, равнинные тапиры (Tapirus terrestris) с полосатыми тапирятами, пекари, зеленые и черные агути кормятся внизу, совершенно не обращая внимания на человека.
Еще интересней засидка на плодоносящем дереве. В сухой сезон только три-четыре из сотен видов деревьев приносят плоды, и от них зависит жизнь бесчисленных обитателей верхнего яруса. Если вырубить эти деревья, лес заметно опустеет.
Между тем по Амазонии то и дело прокатываются «эпидемии» охоты на ту или иную древесную породу, связанные с рыночной конъюнктурой. В горной сельве практически уничтожены бальса и хинное дерево (Chinchona), на равнинах — каучуконос Sapium (в отличие от Hevea, он «одноразовый», т.е. вырубается для получения каучука), обладающие ценной древесиной Switenia mahogani и Cedrela. Только в Ману естественный состав леса практически не нарушен. Сборщики каучука побывали здесь и истребили почти всех индейцев, но осваивать леса не стали из-за труднопроходимых рек.
Поэтому тут хватает больших деревьев — надо только суметь на них влезть. Проведя всего сутки на большой сейбе, усыпанной сочными цветами, я видел столько разных попугаев, туканов, трогонов, обезьян, белок (от крошечной белки-мошки Sciurillus puzillus до здоровенной ярко-красной Sciurus purrhinus), что в глазах рябило.
Ночью по веткам, опыляя цветы, ползали пушистые опоссумы (Caluromys и Caluromysiops) и плюшевые еноты-кинкажу (Potos flavus).
Большие деревья часто бывают с дуплами. Если развести маленький костер и сунуть в дупло охапку дымящихся листьев, можно узнать, кто живет внутри. Чаще всего дупла заняты осами, пчелами, похожими на кусочки коры скорпионами или летучими мышами всех цветов. Но один раз мне удалось увидеть змейку Leptophis неописуемо яркой зеленой окраски, и однажды — ночных обезьянок (Aotus) с печальными глазищами.
Именно тогда я обнаружил, что разные виды обезьян имеют в лесу совершенно разные маршруты. На самых высоких деревьях, редкими «холмами» торчащих над пологом, живут ревуны (Alouatta). Они питаются листьями, поэтому им редко приходится перебираться с дерева на дерево. Чуть ниже «летают» длиннорукие паукообразные обезьяны (Ateles). Они настолько спортивные, что легко перепрыгивают с дерева на дерево. хотя на этой высоте кроны не соприкасаются. Там, где несколько больших деревьев стоят рядом, поселяются шерстистые обезьяны (Lagothrix lagotricha), словно одетые в меховые комбинезоны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97