Меня ободряли и поддерживали. Я решила не сдаваться и по совету друзей пошла к начальнику месткома Андрею Никифоровичу. О нем ходили самые противоречивые слухи. Одни говорили, что он молодой и красивый, а другие — что старый и страшный.
Войдя в кабинет начальника, я обнаружила, что он пуст, и в недоумении остановилась посреди комнаты. Внезапно за спиной раздался голос: «Раз вошли, садитесь». Я села. Хромой мужчина неопределенного возраста с глазами навыкате обошел меня. Наклонившись почти к самому лицу, и глядя на меня в упор, он произнес:
— У меня в подчинении ужасно тупые работники. Они подставляют меня на каждом шагу. Да и в стране у нас бардак — одни бандиты кругом.
В таком духе он вещал минут десять, а я сидела, открыв рот, и кивала. Потом Никифорыч сел на свое место и спросил:
— Что вас ко мне привело?
— Я работаю здесь несколько лет, давно мечтала отдохнуть в приличном месте, где не надо думать о пропитании и ночлеге, но никуда по путевке не ездила. Ваша сотрудница Маргарита обещала мне путевку, обнадежила меня, а я, наивная, поверила и не искала других возможностей.
— Так, так. Посмотрим, — произнес начальник и полез в пухлую папку.
Полистав ее, он куда-то позвонил. Сразу пришла знакомая мне Маргарита. Она с некоторой опаской посмотрела на меня: «Уж не жаловаться ли ты пришла?» — читалось в ее взгляде. Они вместе стали листать папку, а потом начали наперебой объяснять, что поехать к морю мне не удастся.
Маргарита предложила отдых на турбазе, уверяя, что там весело, много молодежи, комфортные условия. Я предварительно навела справки о турбазе и узнала, что в помещениях сырость и грязь, обслуживание отсутствует, еду надо готовить самому, городской пляж битком набит. И вообще, ехать туда нужно компанией, чтобы обороняться от шаек пьяных подростков.
Выложив это, я добавила, что культурной девушке в таком месте делать нечего, и со слезами на глазах собралась уходить. Никифорыч внимательно слушал меня, а Маргарита сконфуженно потупила взор. Затем Никифорыч произнес: «Если что, Маргарита тебе позвонит, но особенно не надейся».
Придя на рабочее место, я поняла, что чувствую к этим людям неприязнь. Я знала, что пока не изменю отношения к ним — путевки мне не видать. Маргарита была похожа на Алену — блондинку маленького роста, изумительно выглядевшую, несмотря на свои пятьдесят. Она надевала вещи из яркого шелка и туфли на высоких каблуках и ходила с таким лицом, как будто она президент или, по крайней мере, его жена. Благодаря цокоту каблучков о ее появлении было слышно этажом ниже.
— Шухер, Алена идет, — говорили мужики в курилке, пряча начатую бутылку.
— Хорошо, что она каблуки носит — врасплох не застанет.
Алена любила покупать всякие побрякушки себе и знакомым. Она всегда приглашала меня посмотреть их или померить, чтобы оценить, как они смотрятся со стороны. Я мысленно примерила крупные, блестящие серьги, которые одобрила бы Алена, и подарила их Маргарите. Я стала «той, которая примеряет сережки и дарит их Маргарите».
Хромому Никифорычу я мысленно подарила резную трость красного дерева, с ручкой из слоновой кости. Представив его довольное лицо, я успокоилась.
Придя домой, объявила родителям, что никуда не еду и отпуск проведу на даче.
До отпуска оставалось три дня. Я сидела на работе и уже собиралась уходить, когда за двенадцать минут до конца рабочего дня раздался телефонный звонок. Мужской голос нетерпеливо спросил:
— Ну что, ты едешь?
— Куда?
— Как куда? В Гурзуф, конечно.
Тут я начинаю понимать, что звонит Никифорыч.
— В общем, если едешь, позвони завтра Маргарите до 9.15.
Не успела я утром войти в комнату, как затрезвонил телефон, — это была Маргарита. За день мне оформили путевку в двухместный номер с видом на море, хотя обычно эта процедура занимает полторы-две недели.
За один день до отпуска я получила сокровенный документ, удостоверяющий мои права на отдых, поехала на вокзал и купила билеты туда и обратно. Все случилось так быстро, что никто из сотрудников так и не понял, еду я или нет.
Спустя сутки я уже плескалась в ласковом море. Я оказалась будто на другой планете, где море цветов, море загадочного южного воздуха, море звезд над головой, когда ты сливаешься со всем этим, и теплый ветерок уносит тебя далеко от земли… Я гуляла по красивейшему парку, где оливковые деревья окаймляли розовые клумбы, а беседка под крымской сосной, рядом с зарослями розмарина, казалась самым уютным местом на свете. Казалось, золотые рыбки в пруду приветствовали проходящих мимо и разевали рты, прося крошки хлеба. Комнату наполнял аромат собранной в горах лаванды, стол ломился от дешевых фруктов. Засыпая под тихий шелест волн, я чувствовала себя счастливой и обновленной.
ТУЧИ НАД ПИТЕРОМ
Было это осенью 1995 года в славном граде на Неве. Бороду вместе с Папой занесло в Петербург со священной миссией посева зерен симоронского учения в благодатные души жителей северной столицы. Устав от трудов праведных и благовразумляющих, неспешно прогуливались два волшебника по Невскому проспекту. И небо над ними было сплошь затянуто серой пеленой облаков. И возжелали они узреть солнца луч и неба синеву. И произнес каждый из них обращение к Ванечке. И Борода изрек:
— Многоуважаемый Ванюша! Я возношу тебе искреннюю благодарность за предупреждение о том, что если я не обращу внимания на тебя и не поработаю с тобой, то облака над нами могут сгуститься еще плотнее. Они могут превратиться в грозовые тучи, и разразится ураганный ливень, и случится наводнение, и Нева выйдет из берегов, и унесет нас мощным потоком в Балтийское море, и пойдем мы на корм рыбам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80