Справка делается не меньше месяца. Со мной никто и разговаривать не будет.
Из двери в дверь сновали какие-то женщины с кипами документов. Окошки, в которые обыкновенно стоит очередь, были наглухо закрыты. Навалилось ощущение безнадежности.
Внезапно через дверь донеслись громкие вопли. Я прислушалась и подняла глаза. На двери висела табличка «Заместитель начальника БТИ Людмила Васильевна Грозная». Пока я рассматривала эту табличку, крики усилились, и дверь распахнулась, с глухим стуком ударившись о стену. Из кабинета вылетел потный, красный мужчина. Одной рукой он прижимал к груди стопку растрепанных документов, а другой рукой придерживал открытый дипломат. Вслед ему неслось:
— Больше никогда не приносите мне документы в таком виде! Я и в лучшем-то виде документы не подписываю. И когда вы ко мне едете, то должны соображать, что вы везете и что вы хотите. И учтите, что не все ваши желания выполняются. Здесь сидят серьезные люди, которые отвечают за серьезные вещи.
Перепуганный мужчина поспешно поскакал по коридору, а я оказалась лицом к лицу с миловидной женщиной средних лет, возникшей в дверном проеме. Крашеные белые волосы собраны в высокую прическу, брови нахмурены, над глазами сочные голубые тени, а губы накрашены ярко-красной помадой. На ней был хороший серый костюм. Глаза излучали административное рвение.
Я мгновенно увидела перед собой дорожку красного цвета с зелеными полосочками по бокам…. а за циклопическим дубовым столом восседала сама Людмила Васильевна. Я перевела взгляд на реальную начальницу. Ее лицо стало спокойным, приветливым, и она ровным грудным голосом спросила:
— Вам чего?
Я оторопела, не зная, что сказать. Людмила Васильевна повторила вопрос. Почесав нос, я собралась с мыслями и ответила:
— Я пришла к вам за невозможным.
— Проходите, — предложила она с заинтересованным видом.
Я вошла в кабинет. Людмила Васильевна закрыла дверь и предложила мне стул напротив роскошного стола, очень похожего на стоявший посреди ржаного поля. Многие предметы с воображаемого стола перекочевали на реальный, слегка изменив свой вид. Самое интересное, что на подставке стояли круглые часы, которые с другой стороны были барометром. Громадный подоконник, какие бывают в старых домах, был весь заставлен ухоженными цветами. В уголочке теснились трехпрограммный радиоприемник и электрический чайник, а на батарее сушились пучки трав.
— Что у вас? — спросила Грозная.
— Я вам сказала, что пришла за невозможным. Документ, который я хотела бы получить сейчас, вы готовите в срочном порядке две недели, — ответила я, доставая папку.
Она внимательно посмотрела мои документы и сказала:
— Чаю хотите?
Я в замешательстве отказалась.
— Тогда я вам музыку включу.
Оказалось, что с двух до трех на радио бывает перерыв, видимо, дикторы обедают.
— К сожалению, музыки нет. Подождите, — сказала Людмила Васильевна и вышла из комнаты.
Я огляделась по сторонам и заметила в углу две удочки. Пока я размышляла, для кого они предназначены, Людмила Васильевна вернулась с моими документами, открыла стол, достала печать. В двух местах шлепнула ею, поставила подпись, достала толстую амбарную книгу, что-то туда вписала и, показав мне пальцем на галочку в одной из граф, любезно предложила: «Вот здесь распишитесь, пожалуйста». Я машинально расписалась. Людмила Васильевна с улыбкой подала мне документы: «Видите, ничего невозможного нет!» Наступила минута молчания. Я не могла выговорить ни слова — ситуация была совершенно нереальной. Молчание прервала она сама, начав рассказ о цветах на подоконнике. Особенно была горда за редкий цветок, с волосатыми листьями и множеством крошечных белых соцветий. Цветок привезли издалека, и он долго не приживался. Людмила Васильевна рассказала, как она его удобряла, разговаривала с ним и, в конце концов, выходила.
Наконец я спохватилась и начала ее благодарить.
— Вы себе представить не можете, как вы меня выручили. Вы удивительный человек. Я действительно начинаю верить, что ничего невозможного нет.
Людмила Васильевна сидела и довольно улыбалась, с текстом она была полностью согласна. Я уже направилась к двери и вспомнила:
— А деньги?
Она замахала руками:
— Что вы, что вы! О чем вы говорите!
— Да за справку.
— Ах, — всплеснула она руками, — за справку я действительно с вас не взяла.
Я расплатилась и сама не помню как оказалась на улице.
Моя приятельница Алла не поверила рассказу о Людмиле Грозной. Алла обращалась раньше за справкой БТИ и стала изобличать меня в том, что я целиком выдумала эту историю. Алла уверяла, что справка выдается только после предъявления оплаченной квитанции, на что я загадочно улыбалась.
* * *
В квартирных хлопотах я совсем забыла, что мой заказ состоял из двух частей: квартира и дача. О последней мне напомнил телефонный звонок приятельницы, имевшей дачу в Малаховке:
— Ты знаешь, сегодня мой муж подвозил мужчину, оказавшегося нашим соседом. Этот мужчина является владельцем трети дома и продает ее. Поскольку ему срочно нужны деньги, то цена будет небольшой. Может быть, ты купишь этот дом?
Я замерла. Не успела опомниться от квартиры, как валится дача. Я договорилась о встрече и спустя день поехала смотреть дом. Это оказался небольшой участок в три с половиной сотки, в ста метрах от станции, рядом с прудом. В доме есть магистральный газ и телефон. Я как раз хотела дом с соседями, чтобы они в мое отсутствие присматривали за моей частью. Я обрадовалась и загрустила одновременно. Хозяин запросил 6000 долларов, хотя сотка в Малаховке стоит 2000.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80