Но ведь она не отступилась от своего народа. А Покахонтас собиралась просто сбежать. Смит для нее — всё. Она оставит свой и войдет в его мир. Теперь уже ничто не удержит ее.Когда Смит вернулся в «Верх совершенства», на свои сто пятьдесят акров, купленных у Починса за десять мечей, он обнаружил группу гостей из Джеймстауна, возвращавшихся с охоты. Они хотели, чтобы он пошел с ними в форт Делавэр привез из Лондона материалы, которые могут пригодиться при постройке дома. Смит прикинул, что может пойти за ними и вернуться через три или четыре дня, и у него еще останется уйма времени, чтобы встретиться с Покахонтас и увезти ее с собой в «Верх совершенства».На следующее утро, весело отпраздновав накануне вечером закладку нового дома, мужчины приготовились отбыть в Джеймстаун по воде. Смит согласился довезти порох охотников в своем каноэ. Когда он взял две сумки, чтобы идти с ними к берегу, на порох попала искра от костра — раздался внезапный взрыв, потрясший тишину. Вверх взметнулись рыжие языки пламени. Смит, казалось, исчез в облаке дыма. Мужчины бросились к нему, всматриваясь в едкое облако, кашляя и отплевываясь. Смита они нашли без сознания, но он еще дышал. Вся правая сторона его тела была сильно обожжена.Придя в себя, мужчины поняли, что Смит находится на грани смерти. Намон как наиболее сильный из гребцов выбрал четырех самых крепких англичан. Вместе они быстро доставили Смита на каноэ в Джеймстаун, их мускулы свело от усилий.Смит пришел в себя только через три дня. Все это время он в забытьи звал Покахонтас. Вновь прибывший из Лондона врачеватель, ставивший ему пиявки и ухаживавший за ним, не мог понять, о чем он говорит. Он подумал, что странное имя, которое выкрикивает Смит, относится к кому-то, кого тот встречал во время своих странствий по Балканам. Ненадолго зашел Намон, узнать, как обстоят дела. Потрясенный видом своего сильного друга, корчившегося от боли в полубессознательном состоянии, он попытался смягчить его страдания примочками. Наконец на четвертый день Смит открыл глаза и заговорил. Намон едва разобрал его слова, но понял, что он говорит о Покахонтас. Он хочет, чтобы она навестила его.— Пожалуйста, капитан, не волнуйся, — умолял Намон, встревоженный ужасающей слабостью своего доброго друга. — Я могу попытаться привести Покахонтас, но не думаю, чтобы наш отец согласился отпустить ее в Джеймстаун.Смит хотел еще что-то сказать, но голос ему не повиновался. Он хотел объяснить Намону, чтобы тот встретился с Покахонтас в овраге и рассказал о его состоянии. Но боль всепоглощающей волной прокатилась по телу, и, едва дыша, он потерял сознание.На пятый день начались лихорадка и заражение. Смит то лежал в беспамятстве, то жестокая дрожь сотрясала его тело. Менее крепкий человек просто умер бы. Намон пришел в такое отчаяние, что решил взять дело в свои руки и пойти к Паухэтану, охотившемуся неподалеку от форта, чтобы попросить особых трав для лечения ожогов.Первым, кого встретил великий вождь, вернувшись в поселок, оказался Секотин. Он сказал ему, что не знает, кто из тассентассов обожжен, но его брату Намону нужны травы, чтобы вылечить его. Секотин знал, что отец никого не позволит послать к тассентассам, поэтому решил все сделать тихо и отнести травы собственноручно. Его разбирало любопытство.Намон был глубоко благодарен Секотину, что тот пришел в Джеймстаун. Он сделал из трав вязкую массу и сразу же наложил ее на кожу Смита. Потом он заварил другие травы и влил питье в рот больному. Колонисты с недоверием отнеслись к этим процедурам, но они видели, что произведенное до того кровопускание не помогло Смиту. Перси удалось убедить их хотя бы дать дикарю возможность попробовать.Через два дня Смит смог, пусть с трудом, говорить. Намон и Секотин Пришли, чтобы снова приложить травы. Слабым голосом он спросил о Покахонтас.— Она чувствует себя прекрасно, у нее молодой муж, — ответил Секотин.Намон быстро схватил его за руку, словно пытаясь остановить.— Муж? — Голос Смита дрожал, как у старика. Но он ничего не мог поделать. Лицо его исказилось, будто от нового приступа боли, пронизавшей тело.— Да, они поженились в начале сезона цветения.Ночью Смит снова впал в полубессознательное состояние, и колонисты решили, что долго он не протянет. Намон оставался рядом с ним и заставлял их наносить на тело Смита новые порции мази, которые они сменяли трижды за ночь. К утру улучшения почти не было, и Намон начал терять надежду. Однако тем же вечером наступил перелом, и крепкий организм Смита начал брать верх. Но прошло еще две недели, прежде чем Смит смог встать с постели и сделать первые неуверенные шаги.Семь солнц, которые Покахонтас пришлось пережидать до встречи со Смитом, показались ей нескончаемыми. Ей казалось, что ее сердце разорвется от счастья, и она постоянно боялась, что ее новое настроение станет заметно и возбудит подозрения. Ей не хотелось охотиться, но, чтобы дать выход переполнявшей ее энергии, она предпринимала долгие пробежки с Кинтом, который мчался впереди. Она с облегчением заметила, что, хотя и испытывает по Рауханту прежнюю скорбь, его лицо больше не встает перед ней.Единственной трудностью был Кокум. Она знала, что тассентассы высоко ценят женщину, принадлежавшую только одному мужчине и никогда не знавшую другого. Она страстно желала, чтобы тассентассы, как и ее народ, сочли не важными случайные связи с другим мужчиной. Конечно, Кокум не был случайным мужчиной, но иногда женщины покидают своих мужей, думала она, и у них, должно быть, тоже случается такое. В глубине души она знала, что единственно важным было оказаться в объятиях Смита.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114