Он посмотрел на юг. Если бы им хватило времени, здесь бы сейчас была такая же линия обороны, что и на Потомаке. Правда, там была отличная, легкая земля — просто удовольствие копать в ней траншеи, а здесь почва каменистая и тяжелая. Через месяц они бы уже построили первую линию укреплений, через три месяца — резервные позиции, бастионы и крепости. Время, все упирается только в нехватку времени.Он огляделся. В сотне метров от них возводилось здание блокгауза. Люди, как трудолюбивые муравьи, таскали бревна, обтесывали их, поднимали на стены. Работа кипела.— Сколько, интересно, у нас времени в запасе? -спросил Эмил. — Я занимался своими ранеными и не обращал внимания ни на что другое.— Вчера мерки ринулись брать брод приступом, и до утра мы не могли с ними справиться. Потеряли примерно тысячу солдат — Первый Орловский и Второй Римский полки изрядно потрепали. Забыл предупредить: сегодня к вечеру прибудет состав с ранеными, так что готовься к работе.Эмил рассеянно кивнул:— Думаю, надо пойти отдохнуть, ночь будет тяжелая.Джон не ответил. В глубине души он страшно боялся, что когда-нибудь он попадет к Эмилу на стол и тогда в полной мере оценит его профессионализм. Он прошел войну без единой царапины, но побывал во многих госпиталях, и все они наводили на него ужас — крики раненых, скрежет пилы по кости при ампутации, блеск скальпеля… Он оглянулся на Эмила, удивляясь, как такой мягкий на вид человек может спокойно проводить операции. Внезапно у Джона возникло дурацкое желание спросить, сколько рук и ног уже успел отрезать этот эскулап, но потом он словно по-новому увидел старого друга — покрасневшие от бессонных ночей глаза, коротко остриженные ногти, кожа на руках загрубела от постоянного мытья в дезинфицирующем растворе, — и устыдился.— Боишься? — спросил Эмил.— До смерти, — шепотом ответил Джон.— Все сейчас боятся. Я думаю, что этот страх ощущают и Эндрю, и Флетчер, и Калин, и даже молодой Готорн.— Наверное, только Пэт его не чувствует. По-моему, ему по-настоящему нравится воевать.— Таких людей принято называть толстокожими, но они тоже нужны. До прошлого лета мы даже не замечали, насколько мы все связаны друг с другом, и только когда его ранили, стало понятно, что все мы едины, мы — центр происходящих перемен. А когда две недели назад мы пережили эту катастрофу на Потомаке, то почувствовали, что значит потерять кого-нибудь из нашей команды.— Я помню одного хулигана в моем родном городке Уотервиле, — произнес Джон с улыбкой. — Он постоянно третировал меня, а я его ужасно боялся. Наконец однажды я разозлился и побил его. Я почувствовал себя полностью отомщенным. На следующий день по дороге в школу я увидел у него поставленный мною синяк под глазом, ну а после школы ко мне подошел его брат, который был в два раза больше меня, и отлупил меня до полусмерти. То же самое и здесь у нас с тугарами и мерками. Поэтому я и боюсь. Если мы потеряем Русь, придется отступить в Рим, но мы уже не сможем вернуться. Все это окажется потерянным навсегда.— И что случится потом?— Знаешь, Эндрю затеял рискованную игру, — сказал Джон, понизив голос до шепота. — Как только мерки прорвут оборону и обнаружат, что страна полностью опустошена, они ринутся вперед независимо от того, будет у них еда или нет. Через шесть дней они окажутся здесь, а у нас нет ничего, что могло бы их остановить.— Эндрю сказал, что задержит их на месяц. Джон покачал головой.— Это только слова, последняя надежда. Я только молю Бога, чтобы Эндрю сам понял, насколько она несбыточна. Поверь, эти мерзавцы несут с собой смерть. Дайте мне месяц, и, возможно, я смогу найти какой-нибудь выход. Но боюсь, что на самом деле через месяц наши кости уже истлеют в ямах. Мерков не остановить.— Будем надеяться, что ты ошибаешься, — прошептал Эмил, но Джон почувствовал в его голосе затаенный страх.Они стали спускаться с холма. Два солдата на строительстве сооружений отсалютовали им, а крестьяне, кажется, даже не обратили на них внимания — они работали.Эмил потащил Джона в сторону длинного ряда палаток. Полог у большинства из них был откинут, и Джон увидел стоящие кровати с ранеными. Он понимал, что должен войти и поговорить с людьми хотя бы пару минут, ободрить их, но он просто не мог заставить себя сделать хотя бы шаг.Он слышал стоны, невнятные мольбы, свистящее дыхание человека, раненного в грудь; слышал, как страшно, с хрипом втягивал в себя воздух другой раненый, весь обмотанный бинтами. Джон чувствовал, что еще немного, и он сам упадет в обморок.«Господи, только не это. Лучше умереть мгновенно, чем оказаться у Эмила на операционном столе, с ужасом ожидая, что за этим последует».Он на минуту вспомнил госпиталь в Колд-Харборе. Там у палатки лежал молодой парень, почти мальчик, обе ноги у него были ампутированы выше колена. Как он кричал…— С тобой все в порядке, Джон? Эмил встревожено смотрел на него.— Как ты выдерживаешь? — шепотом спросил Джон. Эмил попытался улыбнуться:— Я и не выдерживаю. Просто все время напоминаю себе, что многих мне удалось спасти. А другие…Он безнадежно махнул рукой.— Лучше я вернусь на склады, — пробормотал Джон.Эмил провел его в свою палатку.— Выпей сначала.— Мне нужно на ту сторону холмов, там собираются заложить оружейный завод.— Посиди пару минут.Джон слабо кивнул. Он пригнулся, вошел в палатку и сел на кровать Эмила. Тот достал из деревянного ящика бутылку и наполнил бокал.Джон выпил его залпом.— Отлично. Что это такое?— Опий, настоянный на водке. Мы нашли его к югу от Рима.— Какого черта ты мне дал эту дрянь? — заплетающимся языком спросил Джон.— Настойка быстро тебя свалит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106