— Я знаю, — прошептал он. — Но это не мое дело — докладывать о людских потерях. Я занимаюсь оружием, оборудованием.Калин успокаивающе поднял руку.— И что теперь? Все молчали.— Я спрашиваю, что теперь? — гаркнул Калин, выведя Эндрю из состояния мрачной задумчивости.Тот снова посмотрел на пустующий стул, словно там сидел кто-то, оценивающий его, готовый безмолвно упрекнуть, если он, Эндрю, даст волю чувствам, покажет свою растерянность, особенно сейчас.— Мы будем сражаться дальше, — холодно ответил он.— Прости, если я излишне пессимистичен, Эндрю, — раздался голос Джона, — но за последние три дня мы потеряли около двадцати процентов личного состава. Причем это были самые лучшие войска, самые подготовленные. План заключался в том, что до середины лета мы не будем сражаться на Нейпере и что к этому моменту у нас будет три корпуса обученных солдат. Мы собирались проложить железную дорогу дальше и укрепить берега реки по всей длине от Внутреннего моря до верховьев.— С этим планом покончено, — сказал Эндрю.— И какая у нас есть альтернатива?— Сражаться не на жизнь, а на смерть, до последней капли крови, — мрачно ответил Пэт. — Возле Ганса валялись десятки их тел. Черт побери, когда они окружат меня, я захвачу с собой на тот свет не меньше дюжины.— Ты говоришь так, словно все уже потеряно, — неодобрительно отозвался отец Касмар.— Когда видишь, как прямо на тебя мчатся сорок уменов, к тому же вооруженных тяжелой артиллерией, — бросил Джон, — трудно думать иначе.— Мы справились с тугарами, разбили флот мерков в прошлом году, — с упреком напомнил Касмар.— Отец, мы были на волосок от гибели, — упрямо сказал Джон. — Нам чудом удалось победить.— А также милостью Перма и Кесуса, — вставил Калин.— А теперь эта милость истощилась. — Джон уже утомился объяснять очевидные, с его точки зрения, факты. — Через два дня они построят огневые батареи напротив Суздаля на противоположной стороне реки и окажутся меньше чем в полумиле от того места, где сейчас сидим мы. Через десять дней они пригонят сюда десять тысяч карфагенян, и эти рабы начнут вгрызаться в нашу оборону в десятке разных мест. Мы видели, как это происходило на Потомаке.— Пусть их души упокоятся с миром, — прошептал Касмар.— Если они работают — слабеет наша оборона, если мы их убиваем, мерки наполняют свои котлы. — Джон был вне себя от ярости. — Когда три года назад на нас напали тугары, мы не смогли защитить верхний Нейпер. Так что раньше или позже мерки тоже перейдут через реку. А стоит им сделать это, как они атакуют Суздаль — подорвут дамбу, вода затопит город, а потом они придут и перебьют оставшихся.— Нужно выпустить воду из водохранилища, — предложил Касмар.— Я уже приказал утром сделать это, — отозвался Джон. — Но на это потребуются недели. И даже если мы отведем воду от города, мы все равно не сможем его удержать. На этот раз у них есть артиллерия. Они все равно прорвутся, хотя бы на это им потребовалось все лето. Эндрю, который по-прежнему смотрел на пустой стул, ничего не ответил. «Всегда используй свое преимущество, главное — неожиданность. Если ты потеряешь контроль над собой, что же говорить об остальных?» — прошептал бесплотный голос.Потерять контроль. Он почувствовал внутреннюю дрожь. Это — самое главное. Он слишком часто ходил по острию ножа. Рисковал, зная, что ошибка может стоить жизни его людям, его полку, армии, стране.«Да, Ганс, я только что убил тебя и еще десять тысяч человек из-за своей ужасной ошибки. Ты знал, что произойдет, ты это предвидел, а я — нет. Ты мог послать меня подальше, мог не подчиниться приказу, и, черт побери, я бы послушался.Но нет, ты никогда бы не поступил так. И ты промолчал, хотя понимал, что случится.„Когда-нибудь ты станешь настоящим офицером, если, конечно, доживешь до этого", — твои любимые слова.Да, Ганс, я сумел выжить, но стал ли я офицером?Я совершил ошибку, которая стоила тебе жизни.„Это все моя вина", — именно так, по словам одного из пленных мятежников, укорял себя генерал Ли после Пикетта. Десять тысяч повстанцев полегло за полчаса — это стало поворотным пунктом войны.А наше поражение? Стало ли оно таким же поворотным пунктом, Ганс, из-за того, что я потерял тебя? Ведь можно было послать еще одну дивизию!»— Так вы говорите, что война уже проиграна? — вопросил Касмар, глядя в упор на Джона. — И завтра я должен пойти в собор и объявить своей пастве, чтобы они готовились к смерти? Рыли себе могилы, резали горло своим детям, чтобы уберечь их от ям орды?Джон озадаченно посмотрел на Эндрю. «Мне лучше задушить Мэдди и перерезать горло себе», — сказала она.— Эндрю?Он очнулся. Калин внимательно смотрел на него.— Надо смириться, — прошептал Калин. — Что?— Надо смириться. Ты не можешь вернуться в прошлое, не можешь что-либо изменить.— Он дрался, как дьявол, — сказал Пэт, взглянув сначала на пустующий стул, а потом на Эндрю.На секунду их взгляды встретились, и Эндрю показалось, что Пэт читает в его сердце, как в открытой книге.«Сделай же что-нибудь! Ты единственный можешь что-нибудь придумать!» — слышалось ему.Эндрю поднялся и вышел. На берегу войска стояли молча, глядя, как горит мост.Он прислонился к стене вагона, надвинув кепи на глаза.Хлопнула дверь — вышел Калин. Эндрю хотел было попросить старого друга уйти, но не смог вымолвить ни слова.— Никак не можешь прийти в себя? Эндрю выдавил слабую улыбку.— Я чувствую себя потерянным. По моей вине погибли десять тысяч наших парней и мой лучший друг. Скорее всего, я проиграл войну.— По-моему, ты потерял кое-что еще.— Ну, что же? Давай, скажи! — потребовал Эндрю.— Веру в себя.— Спасибо на добром слове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106