Ничего не было в моей жизни такого, чего бы не
было ни у кого. Различия характеров не имеют значения. Все или почти все
размышляют о жизни и приходят к невеселым выводам.
Я же пришел все-таки к одному веселому выводу. Нас много, типичных
представителей. Мы сумели, оставаясь типичными представителями, не озло-
биться, не потерять веры в людей и не позволить себе стать циниками.
И это самая громкая фраза, какую я могу себе позволить.


* Часть 2
Глагол "инженер" *
Без пяти минут

В один прекрасный день я осознал, что заканчиваю институт.
Это было в начале сентября, когда нас собрали на кафедре, в лаборато-
рии измерительной техники, и объявили, что начинается преддипломная
практика.
Все обставили очень торжественно. Принесли откуда-то доску и водрузи-
ли ее на звуковой генератор. Профессору сделали возвышение. Преподавате-
ли стояли неровным строем, заложив руки за спину. Они испытующе смотрели
на нас. А мы победоносно смотрели на них, потому что знали, что теперь
поделать с нами ничего невозможно. Они просто обязаны нас выпустить с
дипломами.
Профессор вскарабкался на возвышение и сказал:
- Немного вас осталось, друзья мои...
- Вашими заботами, Юрий Тимофеевич, - пробормотал Сметанин, который
сидел рядом со мной. Сметанина пытались выгнать дважды, но он каким-то
чудом удержался. Вместе с ним удержались еще семнадцать человек из пер-
воначальных двадцати пяти. Институт у нас, надо сказать, крепкий.
- Но ничего. Мал золотник, да дорог, - продолжал профессор. - Я позд-
равляю вас с началом шестого, последнего, дипломного курса. Вы уже без
пяти минут инженеры...
Я посмотрел на часы. Было десять минут первого. Следовательно, в две-
надцать пятнадцать мы должны были превратиться в инженеров. Я стал
ждать.
Профессор проговорил еще минут пять, и я почувствовал, что действи-
тельно что-то во мне произошло. Мне показалось, что нас собираются вы-
вести за ворота и бросить на произвол судьбы. И книжечка диплома явля-
лась маленьким фиговым листком, чтобы им мы могли прикрыть свою наготу.
Прошу понять меня правильно. Не фигувым, а фиговым. Это дерево такое
в Греции.
Мне стало страшно. До сих пор нас вели из класса в класс, с курса на
курс, и создалось впечатление, что вся жизнь разграфлена на классы до
самой пенсии, и остается только в нужный момент сдать экзамен, посидеть
пару ночей - и привет! Ты уже на следующей ступеньке.
Профессор в течение двадцати минут разрушил это представление.
Он сказал, что кончилось наше безмятежное счастье. Теперь оно будет
трудным, мятежным и беспокойным. Если вообще будет, в чем профессор был
как-то не очень уверен.
Кончилось тем, что он предложил нам выбрать темы дипломных работ, а
заодно и руководителей. Каждый доцент, аспирант или ассистент выходил к
доске, писал свою фамилию, а рядом тему. Если он находил нужным, он по-
яснял, что это за тема.
Первым вышел к доске Михаил Михайлович, доцент, который нам читал
квантовую электронику. Он, как всегда, был в кожаном пиджаке и с усика-
ми, которые он отпустил летом. Ходили слухи, что он невероятно талант-
лив, поэтому позволяет себе такие молодежные штучки. Он написал на доске
десять слов, из которых понятными мне были только три: "измерение", "па-
раметров" и "концентрация".
- Ну, это просто... - сказал он и написал еще одно название: "Тепло-
обмен в слоистых структурах".
- А вот здесь нужна голова, - сказал он.
Голова в нашей группе была одна. Она принадлежала Славке Крылову, и
все об этом прекрасно знали. Поэтому мы повернули головы, которые на са-
мом деле таковыми не являлись, к голове Славки.
- Спасай, - прошептал Сметанин. - Мих-Миху нужна голова.
Славка почесал эту голову и безнадежно махнул рукой. Мы облегченно
вздохнули. потребуется еще одна голова, которой группа не располагала.
Нет, конечно, все чего-то там соображали, но настоящая светлая голова
была только у Крылова. И он один это отрицал, проявляя повышенную скром-
ность.
Постепенно доска заполнилась названиями и фамилиями. Началось что-то
вроде небольшого торга. Девочки уже менялись темами и руководителями.
Охотнее всего они пошли бы к Мих-Миху в силу его элегантности, но
Мих-Мих презирал умственные способности женщин, о чем неоднократно заяв-
лял на лекциях.
Я всматривался в лица руководителей, пытаясь найти то единственное,
которое не подведет. Все лица были достаточно симпатичны. Все темы были
достаточно непонятны. Я решил пустить дело на самотек.
И вдруг профессор Юрий Тимофеевич, который все еще дремал на своем
возвышении, проснулся, поискал кого-то глазами и остановил взгляд на
мне.
- Верлухин! Подойдите-ка сюда... Я чуть было не забыл.
Я подошел к профессору, испытывая легкое недоумение. Во-первых, было
лестно и тревожно, что профессор помнит мою фамилию. Во-вторых, было не-
понятно, зачем я ему понадобился. Группа замерла в предвкушении.
- Не хотите ли писать дипломную работу по моей теме? - спросил про-
фессор.
Тишина стала жуткой. Что тут ответить? Вообще, имеется ли в подобной
ситуации хоть какой-нибудь выбор? Неужели профессор полагал, что я могу
отказаться?
- Хочу, - пролепетал я, испытывая тягостное желание припасть к руке
профессора.
- Ну вот и прекрасно, - сказал Юрий Тимофеевич, снова погружаясь в
дремоту.
- А... Какая... Тема? - выдавил я совершенно бестактно.
- Что? - встрепенулся профессор. Он недовольно посмотрел на меня, по-
ерзал на возвышении и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20