— Спасибо, иноземный гость. Я этого не забуду.
Не говоривший по-гречески Бессмертный не понял слов царевича, но догадался об их смысле. Он снова улыбнулся и склонил голову, после чего пришпорил коня и присоединился к своим товарищам.
Охота продолжалась до самого заката, когда прозвучал сигнал окончания. Носильщики принесли зверей, павших под ударами охотников: одного оленя, трех кабанов и пару косуль.
На исходе дня все участники охоты собрались под сводом огромного шатра, который слуги соорудили посреди луга, и, пока все веселились и шутили, вспоминая выдающиеся моменты дня, повара снимали дичь с вертелов, а кравчие нарезали куски и подавали трапезничающим: сначала царю, потом гостям, потом царевичу, а потом всем остальным.
Вскоре вино полилось рекой, и наливали также Александру и его друзьям. Своим поведением в этот день они доказали, что уже стали мужчинами.
Затем в шатре появились и женщины: флейтистки, танцовщицы, все очень искусные в умении разжечь пирующих своими танцами, острыми словцами и юным усердием в деле любви.
Филипп, особенно оживленный, решил пригласить гостей принять участие в игре коттаб и велел толмачу перевести свои слова также и персам:
— Видите эту девушку? — спросил он, указывая на одну танцовщицу, которая в этот момент раздевалась. — Нужно остатками вина в кубке попасть ей точно меж бедер. Кто попадет в цель, получит ее в награду. Ну-ка, смотрите!
Указательным и средним пальцами зацепив чашу за ручку, он плеснул вино на девушку, но капли попали в лицо одного из поваров, и присутствовавшие не сдержали улыбок:
— Теперь тебе придется трахнуть повара, государь! Повара! Повара!
Филипп пожал плечами и повторил попытку, но, хотя девушка подошла поближе и теперь цель была хорошо видна, царю она казалась довольно смутной.
Персы, не очень привыкшие к неразбавленному вину, уже по большей части валялись под столами, и только главный гость, сатрап Арзамес, продолжал тянуть руки к белокурому юноше, который уже составил ему компанию предыдущей ночью.
Последовало несколько попыток со стороны других, но игра не имела большого успеха, потому что гости слишком напились для упражнений в точности, и каждый просто схватил первую попавшуюся под руки девушку, а царь, гостеприимный хозяин, набросился на ту, которую объявил наградой. Праздник, как обычно, превратился в оргию, и повсюду валялись полуголые потные тела.
Александр вышел из шатра и пошел, закутавшись в плащ, на берег реки. Слышалось журчание воды по камням, а луна, оседлавшая в это время гребень Бермия, серебрила волны и заливала луга легким опаловым светом.
Доносившееся из шатра кудахтанье и хрюканье казалось не таким громким, зато слышнее стал голос леса: шорохи, хлопанье крыльев, воркование, а потом вдруг послышалась песня. В темноте благоухающего леса раздалось журчание, словно поблизости из родника изливалась вода, звон, сначала глухой, а потом все более отчетливый и серебристый. Песня соловья.
Александр сосредоточенно слушал мелодии маленького певца, не замечая течения времени. Вдруг почувствовав рядом чье-то присутствие, он обернулся. Это была Лептина. Женщины привели ее с собой в помощь, чтобы накрывать столы.
Она смотрела на Александра, сложив руки на животе, и взгляд ее был ясен и безмятежен, как небо в вышине. Александр осторожно прикоснулся к ее лицу, потом усадил рядом с собой и молча притянул к себе.
***
На следующий день все вернулись в Пеллу вместе с персидскими гостями, которых пригласили еще на один пир, намеченный через день.
Царица Олимпиада пожелала увидеться с сыном и, когда увидела его в синяках и с глубокими ссадинами на руках и ногах, судорожно обняла, но он смущенно отстранился.
— Мне рассказали про тебя. Ты мог погибнуть.
— Я не боюсь смерти, мама. Власть и слава царя оправданы лишь тогда, когда он в случае надобности готов отдать жизнь.
— Знаю. Но я трепещу от этой мысли. Прошу тебя, сдерживай свою отвагу, не растрачивай ее понапрасну. Ты еще мальчик, тебе надо вырасти, окрепнуть физически.
Александр твердо посмотрел на нее:
— Я должен идти навстречу своей судьбе, и я уже начал свой путь. Я знаю это наверняка. Чего я не знаю — это куда он меня приведет и где закончится, мама.
— Этого никто не знает, сын, — заметила царица с дрожью в голосе. — Ведь Судьба — это богиня, чье лицо скрыто под черным покрывалом.
ГЛАВА 10
На следующее утро после отбытия персов Александр Эпирский вошел в комнату своего племянника со свертком в руках.
— Что это? — спросил царевич.
— Бедный сиротка. Его мать на днях убила львица. Хочешь? Это лучшая порода, и если очень захочешь, он полюбит тебя, как человеческое существо.
Царь развернул сверток и показал беспомощного щенка красивой рыжей масти со светлым пятном посреди лба.
— Его зовут Перитас.
Александр взял его, положил себе на колени и стал гладить.
— Хорошее имя. Этот щенок — просто чудо. Ты, правда, можешь его отдать?
— Он твой, — ответил дядя. — Но ты должен заниматься с ним. Он еще сосет молоко.
— Об этом позаботится Лептина. Щенок быстро вырастет и станет моей охотничьей и походной собакой. Большое тебе спасибо.
Лептина с энтузиазмом отнеслась к доверенной ей задаче и выполнила ее с большим чувством ответственности.
Признаки ее тяжелого детства уже стали понемногу проходить, и девушка словно расцветала с каждым днем. Ее кожа становилась все более белой и чистой, глаза — ясными и выразительными, каштановые, отсвечивавшие медью волосы блестели все сильнее.
— Ты уложишь ее в постель, когда она будет готова? — усмехнулся Гефестион.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95