Я не буду драться.
— Значит, вы признаете, что… — Эрскин умолк.
Тут вмешался Ричард:
— Подождите. Давайте проясним дело. Если один из нас отказывается драться, тем самым он признает, что обладает честью, которую надлежит защищать в бою?
— Обычно отказ расценивают именно так.
— Другими словами, он признает справедливость всех предъявленных обвинений? Ты со спокойной душой признаешься в предательстве, братец? В убийстве и в изнасиловании? В попытках убить брата?
— Я все отрицаю.
— Ты же не собираешься драться. Ты признаешься, что был… в связи с моей женой?
— Нет.
— Но ты же не собираешься драться. Ты признаешься, что соблазнил эту мертвую теперь девушку и превратил ее в слепую, покорную любовницу, а затем убил, когда она тебе надоела?
Эрскин поднял голову, но Лаймонд опередил его:
— Ты опасный маньяк, Ричард, и слишком много берешь на себя!
— Мы вынуждены признать это правдой, если ты в бою не докажешь обратное.
— Единственное, что ты можешь признать, — вскричал Лаймонд, выведенный наконец из терпения, — то, что я с трудом удерживаюсь от искушения перерезать тебе глотку!
— Ты думаешь, — голос Ричарда дрожал от возбуждения и робкой надежды, — что сможешь вступить со мной в бой и уцелеть?
— Не удивлюсь, если ты упадешь замертво, братец, от радости, что я попал в твои лапы. Я не имею никакого отношения к смерти Кристиан Стюарт и ни разу не прикоснулся к ней, пока она была жива. Я буду отстаивать это, будь ты проклят, даже против всего мира. Прекрати изображать ангела-мстителя и попытайся доказать обратное, если сможешь.
Ричард, разминая пальцы правой руки, кивнул Тому Эрскину на Лаймонда:
— Вы слышали? Он согласен драться.
Прямо под музыкальной комнатой находился большой зал Флоу-Вэллис: с одной стороны располагались анфилады высоких окон, откуда лился свет, массивные двери напротив служили единственным входом. Зал освободили от мебели, и зрители сгрудились перед натянутым канатом: Гидеон и шестеро его слуг справа, а люди Эрскина и Калтера слева. Лаймонд стоял и ждал у окна. Эрскин и Калтер пока отсутствовали.
Люди невольно разговаривали вполголоса. Гидеон спрашивал себя, чем сейчас занимается его жена. Он вспомнил музыку, которую слышал пополудни, припомнил свои беседы с Лаймондом и то, как шотландец сказал Кейт: «Если я и сломаюсь, то не здесь».
Посередине комнаты поставили стол. На нем Гидеон разглядел четыре клинка, холодно блеснувших на свету, и массивную книгу — старинную Библию в переплете с потемневшим золотым тиснением, принадлежавшую еще матери Кейт. Калтер вышел и встал у стола, затем явился Эрскин, и двери закрыли.
Эрскин остановился прямо перед столом. Лицо его оставалось по-прежнему мертвенно-бледным, но выглядел он сосредоточенным и уверенным в себе. Он осмотрел всех присутствующих, бросил взгляд на стоявшего у окна Лаймонда и на Ричарда, застывшего у стола, и спокойно произнес:
— Вы знаете, почему мы здесь собрались. Мы собираемся свершить Божий суд между этими двумя людьми, и я обязан проследить, чтобы они принесли клятвы в соответствии с правилами, принятыми в Шотландии, и вступили в поединок. Вы оба согласны с этим?
Дождавшись их согласия, он серьезным, ясным голосом начал произносить клятву:
— Вы, Ричард, третий барон Кроуфорд из Калтера, положив правую руку на Библию, должны подтвердить истинность своего обвинения по всем пунктам, с первого до последнего, и ваше право восстановить справедливость, и да поможет вам Господь.
— Да поможет мне Господь.
Голос Калтера был тверд. Эрскин вновь указал на Библию:
— Ричард Кроуфорд, третий барон Калтер, положите правую руку на Библию еще раз и поклянитесь, что вы подчинитесь во всем мне и только мне. Поклянитесь, что, кроме шпаги и кинжала, у вас нет другого оружия, ни большого, ни малого, ни заговоренного камня, ни волшебной травы, ни какого талисмана, способного приумножить ваши силы в грядущем поединке. Поклянитесь, что вы верите лишь в Господа всемогущего, силу ваших мышц и правоту ваших помыслов, и да поможет вам Господь.
Голос Ричарда, произносившего слова клятвы, и его шаги, когда он отступил назад, закончив говорить, гулко отдались в зале.
Фигура у окна слабо пошевелилась, и спокойный голос Тома Эрскина зазвучал как будто резче:
— Фрэнсис Кроуфорд из Лаймонда, Хозяин Калтера…
После минутного замешательства Лаймонд приблизился к нему.
— Положите правую руку на Библию…
Эрскин взглянул ему прямо в глаза. На этот раз слова клятвы звучали как вызов. Когда он произнес: «И да поможет мне Господь!», в зале раздался глухой ропот. Эрскин не обратил на это внимания.
— Лорд Калтер, подойдите ко мне.
Ричард медленно выступил вперед и встал рядом с братом.
Эрскин пристально посмотрел на него.
— Протяните друг другу правую руку, положив левую на Библию…
— Он не подаст руки и, черт возьми, будет прав, — прошептал кто-то рядом с Гидеоном.
Ричард ухмыльнулся:
— У меня нет правой руки, господин Эрскин…
Тот и не подумал повторить просьбу или вступить в спор, а просто заметил:
— Я могу и взаправду лишить вас руки, как вы знаете. Повернитесь лицом к противнику и возьмите его за правую руку.
Лаймонд первый протянул руку. Ричард прикоснулся к ней кончиками пальцев, положив левую ладонь на Библию, так что их руки образовали символ креста, как и требовалось, но глаза Калтера оставались непримиримыми.
— Я требую… — начал Эрскин торжественно. — Я требую, чтобы перед лицом Господа, взяв противника за правую руку, вы поклялись приложить все усилия, дабы одержать победу в поединке, повергнув насмерть врага своего или заставив его сдаться на вашу милость, и до той поры вы не покинете этой комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115