К тому же, — добавила Сибилла, снимая очки, — только он может вернуть Ричарда тебе.
В воскресенье третьего июня, через день после вышеописанного разговора, Фрэнсис Кроуфорд из Лаймонда сидел на полуразрушенной стене овчарни на шотландском берегу реки Туид, бросая камешки в журчащие волны.
Это была умиротворяющая, покойная картина. Перистые облака скользили по поднебесью, в кустах пели птицы. Пробежала выдра, зажав в пасти пойманную рыбу. Лаймонд проводил ее взглядом и бросил еще один камешек.
По другому берегу, по гряде холмов, проходила граница Англии. За холмами в небольшой долине лежала деревушка Уарк. На горе, точь-в-точь повторяя ее неровные очертания, возвышалась приграничная крепость Уарк, на башне которой стоял Гидеон Сомервилл, напряженно вглядываясь в даль.
— Вот же, сэр, — показал ему солдат.
— Вижу. — Гидеон рассматривал сидящую на другом берегу фигурку. Цвет волос рассеял сомнения. — Он не пытался перейти реку? Там ведь есть брод.
— Нет, сэр, вода немного поднялась.
Сидя за столом в кабинете, Гидеон ждал, казалось, целую вечность, прежде чем отворилась дверь.
— Хозяин Калтера! — объявил кто-то, и дверь захлопнулась.
Гидеон поднял глаза.
Тот же изящный, утонченный джентльмен — только спокойнее, не такой энергичный, как раньше. Лаймонд сделал всего несколько шагов по комнате, и свет из окна на него не падал, поэтому Гидеон разглядел лишь блестящие светлые волосы и смутные белые пятна лица и рук. Звучный приятный голос Лаймонда не изменился.
— Армагеддон 11), — произнес он.
— Едва ли, — отозвался Гидеон. — Вы получили мое письмо?
— Своевременно доставленное. Да. Господин Харви приехал?
— И уехал. Мы ждали вас вчера весь день.
— Тогда, — безразлично заметил Лаймонд, — я опоздал.
Гидеона охватила досада. Он резко заявил:
— Господин Харви стоит во главе отряда, срочно отправленного в Хаддингтон. Я не мог задерживать его до бесконечности, даже с целью угодить вам. Наша договоренность была достаточно четкой.
— Знаю. Я виноват. Меня задержали. Я вертелся как белка в колесе. Спасибо, что вы вообще организовали эту встречу.
— Я имею обыкновение держать данное слово. Но, судя по всему, дело не имело для вас решающего значения.
Тишина. Лаймонд вдруг неудержимо расхохотался:
— Бейте, бейте, Гидеон, кто же не ударит слабого… Prophete de malheure, babillarde …
Странная развязность его тона поразила Гидеона.
— Вы пьяны, — с отвращением заметил он, отодвигая стул.
— Пьян? — Лаймонд был полон самоиронии. — Боже мой… Голос ангела не столь чист, как мой теперь… На редкость трезв, господин Сомервилл.
Гидеон вскочил и подошел к нему. Одежда Лаймонда была пропитана кровью, глаза его блестели, и сам он сотрясался от жара.
— Но слабей Руделя де Блайя 12). Не волнуйтесь. Дело в отсутствии средств передвижения по проклятой стране с отвратительным климатом. Я был заточен в крепости Трив вплоть до вчерашнего утра.
Гидеон недоверчиво спросил:
— Вы добирались пешком?
— Большую часть пути. Бежал, как собака, ну и плыл, разумеется. Жаль, что пришлось задать вашему лодочнику труд перевезти меня, но ничто, кроме гончих Бокклю, не заставило бы меня полезть в воду еще раз.
— Мне очень жаль. — Гидеон был ужасно смущен.
— Могло быть хуже. Но было бы большой любезностью с вашей стороны позволить мне привести себя в порядок прежде, чем мы приступим к разговору.
Через десять минут бывшего узника замка Трив отнесли в постель.
Лаймонд вернулся в кабинет сам, когда стемнело, вымытый, перевязанный, одетый во все чистое и даже благоухающий. Он был весьма сдержан, хотя выглядел окрепшим…
— Я предупреждал вас насчет Скотта, — приступил к разговору Гидеон, которому уже была известна причина заточения Лаймонда.
— Я сам виноват, что столь настойчиво пытался заполучить Харви. А тем временем…
— Вы сказали, — холодно прервал его Гидеон, — что распустили свою банду.
— Да, они ушли, посыпая голову пеплом. Господи помилуй, как им не хотелось расставаться.
— И вы, таким образом, находитесь полностью в моем распоряжении?
— Шотландцы, французы, католики и еретики, будучи не в силах устоять против Истины, потерпели поражение. Вы снова правы.
— Я предпочел бы, — заметил Гидеон, — чтобы вы выражались яснее.
— Хорошо, — согласился Лаймонд и злорадно процитировал: — «Шотландцы и англичане враги не по природе, а в силу привычки: не по доброй воле, а по собственной глупости, и им не пристало воевать, а выгоднее соединиться в дружественном союзе… Единый Бог, единая вера, единое море, единая земля и единый народ, единый язык, единые обычаи и образ жизни неразделимы, как смелость в битве, как смекалка в учении, — и все это сведет Англию и Шотландию воедино».
— Вы верите в это? — спросил Гидеон.
— Что вы хотите узнать: исповедую ли я «проклятые принципы великого еретика Лютера»?
— Вы цитировали Эшема. Мне интересно почему.
— Я цитировал и покойного короля Иакова V. Я, как попугай, повторяю все, что слышу. Но если бы я был птичкой, то не хотел бы, чтобы в мое гнездо подложили яйцо крокодила.
— Даже с целью защитить вас от других крокодилов?
— Напротив, наше географическое положение позволяет нам никого не бояться. Англия — вот кому выгоден этот союз.
— Допустим, — нетерпеливо продолжал Гидеон. — Посмотрите на неразбериху в вопросе о Булони. Раздираемая протектором, императором и королем Франции, Европа становится ареной борьбы хищников. Я не хочу, чтобы мы стали частью Священной Римской империи, но и Шотландии это ни к чему. Вы угрожаете трем миллионам человек, несмотря на свои скромные размеры. Вы не можете надеяться на то, что вас оставят в покое, когда вы настраиваете Европу против нас и плетете интриги за нашей спиною.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115