Думая о жене, я теряю способность мыслить трезво.
— Ты любишь ее, мой друг. Любовь ослепляет человека.
— Я должен поехать к ней и привезти ее в Лас-Алмас!
— Это опасно. В дель Роблес не обрадуются твоему появлению.
— Мне нет до этого дела. Я дождусь темноты и, проникнув туда, постараюсь убедить ее простить меня. — Может быть, когда-нибудь тебе откроется правда… Будет уже поздно.
Рамон вздрогнул. Поздно. Поздно. Он молился о том, чтобы это оказалось не так. Но что бы ни случилось, он не сможет обвинить ее, ибо приносил Кэрли одни страдания. Рамон поклялся себе: если жена простит его, он не пожалеет жизни, чтобы искупить причиненную ей боль.
Глава 19
Кэрли сидела возле туалетного столика, рассеяние расчесывая серебряным гребнем свои длинные волосы. Лампа с китовым жиром горела тускло, бросая слабый отблеск на лицо девушки. Свет дрожал на побеленных стенах комнаты с низким потолком.
Кэрли вспоминала о прошлом, о днях, проведенных в Лас-Алмас, о людях, которых полюбила. Она тревожилась за Двух Орлов, надеялась, что рубцы на его спине зажили. Интересно, свекровь и тетя уже начали варить мыло? Она надеялась, что старые женщины не слишком переутомляются. Кэрли думала о Рее дель Сол и маленьком Баджито, о Педро Санчесе, Флоренсии и других обитателях лагеря.
И конечно, о Рамоне. Теперь, когда Миранды нет, спит ли он с Исабель Монтойя?.. Возможно, нашел новую женщину.
Эта мысль причиняла ей острую боль. Кэрли заставила себя подумать о другом, но оказалось, что все ее мысли связаны с Рамоном, Завтра дядя со своими людьми отправятся из дель Роблес к капитану Харри Лаву и его добровольцам, «Гончим псам». Все они убеждены, что на этот раз найдут Испанского Дракона и схватят его.
Кэрли вздрогнула. Взглянув в зеркало, она вдруг заметила, как зашевелились шторы. Потом кто-то перекинул длинную ногу в узких черных брюках через подоконник. Девушка затаила дыхание.
— Рамон! — прошептала она, когда он появился из-за занавески. Бросившись к тумбочке, Кэрли вытащила из ящика старый однозарядный пистолет, подаренный ей матерью после смерти отца. Она привезла его с восточного побережья.
Дрожащими руками Кэрли направила оружие на Рамона. Тот усмехнулся:
— Кажется, ты решила застрелить меня?
— Я знаю, как это сделать, веришь ты мне или нет. Я также знаю, чего ты хочешь, но не позволю тебе утащить меня в Льяно-Мирада. Яне стану твоей шлюхой!
— Значит, вот как ты думаешь?
— Ты сам это сказал во время нашей последней встречи. Миранда уехала, и тебе нужна ш-шлюха.
Его лицо стало печальным.
— Миранда вернулась, но это не имеет значения. Ты — моя жена, а не шлюха.
— Раньше ты говорил другое.
Пистолет дрогнул в ее руках, она едва удерживала оружие.
Он расправил плечи:
— Нажми на курок, Кэрли, или убери пистолет, пока никто из нас не пострадал.
Она вздохнула, потом нерешительно опустила пистолет.
— Ладно, хоть я и не могу застрелить тебя, но не позволю тебе вытащить меня отсюда. Я закричу на весь дом, если ты приблизишься ко мне.
Рамон опять усмехнулся:
— Я скучал о тебе, querida. Без тебя в Лас-Алмас очень тоскливо.
— Чего ты хочешь?
Кэрли напряженно посмотрела на него, готовая убежать. Нет, она не позволит ему снова похитить ее, использовать и унизить только потому, что им по-прежнему владеет желание! Однако оно охватило и ее, едва Кэрли увидела Рамона.
— Я пришел поговорить… всего лишь поговорить, хотя мне нелегко было решиться на это. Надеюсь, ты выслушаешь меня?
Почему он так смотрит на нее — внимательно, нежно? От этого взгляда Кэрли затрепетала.
Испанец приблизился к ней, но она отступила:
— Я не шучу, Рамон. Я закричу, позову дядю. Люди появятся в этой комнате, прежде чем ты коснешься меня.
— Тогда сделай это. Возможно, ты желаешь моей смерти, но я не виню тебя. — Он медленно, но решительно направился к ней.
— Клянусь, я закричу!
Он остановился прямо перед Кэрли.
— Не думаю. — Он забрал у нее пистолет и положил на туалетный столик.
— Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя всей душой. — В этот момент она действительно ненавидела его. За то, что он заставлял ее любить себя. За то, что ее кровь закипала, когда она видела его.
— Может, и так. Но я не виню тебя и в этом.
— Чего ты хочешь? Зачем пришел сюда?
Он поднес руку к ее щеке. Кэрли заметила, что его пальцы дрожат.
— По многим причинам… Я хочу многого. И знаю, что не получу ничего, если не сумею кое-что объяснить тебе.
Кэрли удивленно смотрела на Рамона, пытаясь понять его слова.
— Я спросила, чего ты хочешь.
— Хочу признаться в том, что неправильно отнесся к происшедшему в Монтеррее. — У Кэрли закружилась голова. — Ты права, я не поверил тебе, потому что ты англичанка. Ненависть к gringos затмила мой разум.
Кэрли покачнулась, но Рамон поддержал ее.
— С тобой все в порядке? — взволнованно спросил он. Кэрли кивнула, и Рамон неохотно отпустил ее. — Дело не в утрате ранчо дель Роблес и не в смерти моего брата… Это связано с тем, что я пережил в прошлом.
— С чем? — изумилась Кэрли.
Глаза Рамона потемнели.
— Была одна женщина, — начал он, — красивая gringa. Ее звали Лили. Возможно, я был влюблен в нее. Я сомневаюсь в этом, думая о моих чувствах к тебе, но точно не знаю. Тогда я был моложе, глупее. Она стала для меня всем, но я значил для нее очень мало. Однажды я застал ее в постели с двумя парнями из университета, моими приятелями. — Его глаза стали жесткими, они смотрели куда-то вдаль, словно он видел ту сцену. — После Лили у меня были другие англичанки, теперь я использовал их. — В его голосе звучала боль. — В ту ночь в Монтеррее… войдя в нашу комнату… я увидел то, что всегда боялся увидеть, — мою жену-англичанку, изменяющую мне с другим мужчиной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88