Она помнила и свои ощущения в тот миг, когда Рамон целовал ее.
Господи, если бы она поддалась страсти, дядя никогда не простил бы ее! Кэрли потеряла бы невинность, и дядя Флетчер стыдился бы ее. Возможно, он даже прогнал бы ее. Но Кэрли некуда было идти, не к кому обратиться за помощью. Она боялась думать о том, что может остаться в одиночестве, тоскуя по дому и близким.
Сейчас девушке еще сильнее, чем прежде, захотелось убежать и вернуться на ранчо дель Роблес, К безопасности и новой жизни, которую она только что начала.
Следя за тем, чтобы Кэрли не догадалась, по какому пути удирать, Рамон доставил женщин в лагерь. В дороге Санчес говорил мало, но не раз с осуждением смотрел на него.
— Не упрекай меня, — сказал ему Рамон, когда они остались одни. — Я хотел лишь преподать ей урок, но кое-что понял сам.
— О? И что же?
— Я не могу полагаться на себя, находясь с этой gringa. Sangre de Christo, Педро, я не помню, когда хотел женщину так сильно!
Старый ковбой улыбнулся:
— В американке горит огонь, verdad? Она красива, горда и сильна. Двадцать лет назад я едва ли устоял бы перед ней. Тебе надо решить, как поступить с этой девушкой, Рамон.
— Чтобы сохранить свою свободу, я должен держать ее здесь.
— Возможно, если бы ты объяснил кое-что… рассказал ей правду… она взглянула бы на все иначе.
Рамон усмехнулся:
— Эта женщина — gringa. Она никогда не примет сторону калифорнийца, враждующего с ее родней.
— Не знаю, прав ли ты. За мою долгую жизнь я видел и более странные вещи и понял, что правда — это средство убеждения, которое часто преодолевает расовые и религиозные границы.
Рамон покачал головой. Должно быть, Санчес стареет. Подумать, что девушка прислушается к его словам и он может доверить ей тайну, — на такое способен только безумец.
Однако эта мысль не давала ему покоя. На следующий день он отправился на ранчо Лас-Алмас, решив держаться подальше от Кэрли, но каждый вечер вспоминал, как целовал ее, и воображал, как мог бы заниматься с ней любовью. А между тем Рамон постоянно вспоминал слова старого друга.
Если бы ему удалось убедить ее! Если бы она поверила правде о своем дяде! Тогда Рамон отпустил бы ее на ранчо дель Роблес, его проблема разрешилась бы и со временем он забыл бы Кэрли.
Ну что ж, вернувшись в лагерь, он попытается сказать ей правду. Да и чем он рискует?
Рамон вздрогнул, подумав о том, что может потерять жизнь, если по глупости доверится девушке.
Идея возникла неожиданно, очевидно, благодаря женскому инстинкту, который Кэрли совсем недавно обнаружила в себе.
«Кто в лагере захочет мне помочь?» — спросила она себя. И ответила — никто. Все его обитатели хранили верность Рамону. А кому выгодно ее бегство? Например, наемникам, о которых упоминал испанец. Они искали свою долю добычи, полученной преступным путем. Но ей было нечем заплатить за помощь, а обещания ничего не стоили.
Внезапно Кэрли осенило: Миранда.
Миранда Агилар страстно желает, чтобы она исчезла.
Эта девушка пришла к дому Рамона заявить о том, что принадлежит ему. Она не поступила бы так, если бы не видела в Кэрли соперницу. Но захочет ли Миранда помочь ей?
Кэрли научилась ездить верхом — во всяком случае, немного. Занимался с ней не Рамон, уехавший на следующий день после их возвращения из индейской деревни. Кэрли давали уроки Руис и Санчес, отличные наездники и очень хорошие учителя, терпеливые, но твердые и решительные. Добиваясь того, чтобы она ездила, как чистокровная испанка, они посадили ее в мужское седло, но обещали научить Кэрли ездить и в дамском, если дон Рамон найдет такое. Кэрли относилась к урокам серьезно, не сомневаясь, что дядя обрадуется, узнав, что она ездит верхом, как светская дама.
Сейчас она научилась управлять лошадью в той мере, в какой это необходимо для побега.
Если бы только удалось убедить Миранду помочь ей!
Утром Кэрли тщательно оделась, расчесала волосы, закрепила их черепаховым гребнем так, чтобы они соблазнительно падали на одно плечо, потянула вниз блузку, чтобы больше обнажить грудь, направилась к домику Миранды и постучала в дверь.
Послышались шаги, дверь распахнулась, и темноволосая девушка вышла на крыльцо. В первый миг ее глаза изумленно вспыхнули, потом неприязненно сузились.
— Дона Рамона здесь нет, — отрезала она.
Кэрли улыбнулась:
— Buenos dias, Миранда. Чудесный день, правда?
— Уходи. Я сказала тебе — дона Рамона здесь нет.
— Я пришла не для того, чтобы увидеть Рамона. — Кэрли нарочно опустила «дона». — Я к тебе.
— Зачем?
— Думаю, ты можешь оказать мне услугу… в обмен на мою.
Миранда смерила Кэрли холодным взглядом, откинула со лба густые черные волосы и жестом предложила войти. Маленький домик состоял всего из двух комнат; земляной пол был подметен так чисто, что казался отполированным. На окнах висели чистые занавески. Кэрли ощутила сладкий запах духов Миранды.
— С чего это ты решила, что можешь оказать мне услугу? — спросила молодая женщина.
Кэрли старалась не думать о том, что Миранда очень хорошенькая и изящная, и о том, что Рамон спал в ее постели. Напротив, она постаралась убедить Миранду, что испанец предпочитает ее.
— Возможно, это и не так, но полагаю, тебя обрадует, если я покину лагерь. Тогда мы могли бы договориться.
Миранда оглядела грудь Кэрли, оценивая ее размер и форму.
— Рамон хочет, чтобы ты оставалась здесь. Зачем мне нарушать его волю? — Она не предложила Кэрли сесть.
— Именно потому, что Рамой решил оставить меня здесь. Наверное, он просто хочет меня.
— Он не хочет тебя, puta. Зачем ты ему? У него есть я.
— Так почему же он целовал меня?
Глаза Миранды потемнели от гнева, но она не удивилась, ибо знала об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88