Но зачем? Из-за того что долгие венгерские зимы были заполнены невыразимой скукой? Или я заколол одного из твоих драгоценных братьев? – Ахилл взял Элеонору за руки, переплетя свои пальцы с ее, и распластал их в стороны.
– Прекрати, – взмолилась Элеонора. – Пожалуйста.
Ахилл наклонился ниже. Высунул язык и провел им по ее губам. Элеонора отвернулась, но он продолжал ласкать чувствительную кожицу за ухом.
– Это твоя игра? Искусная венгерская месть за нанесенный позор. А как решить проблему, если моя мать никогда не была в Турции? Сказать, что неверный пришел к ней! Отлично, мадьярка!
Он поцеловал Элеонору в шею долгим медленным поцелуем.
– Но ты еще не выиграла эту игру, так ведь, моя умница, умница-графиня?
– Прекрати это, Ахилл! Посмотри на меня. Посмотри, какая я умная, – бросила она ему. – Я подчиняюсь. – Она всхлипнула. Элеонора ненавидела слабость. Она несколько раз глубоко и тяжело вздохнула, чтобы подавить дрожащий страх внутри себя, который нарушал ее душевное равновесие. – Ты выиграл, выиграл – ты это мне хочешь сказать? Сожги чертов портрет! И покончим с этим.
Ахилл хмыкнул.
– Итак. Ты ухватилась за последнюю карту. Я дважды рисковал вчера вечером и оба раза выиграл. И я снова выиграю. Признай свою ложь. Признай.
– Это не ложь, – ответила Элеонора. Ахилл крепче стиснул ее руки.
– Признай ее!
– Не ложь, Ахилл. Я не могу изменить прошлого! Если бы могла, я бы стерла раз и навсегда мой приезд во Францию. Но это не ложь.
Ахилл внезапно отпустил ее.
– Чертова женщина. Не было никакого турка! Этот портрет можно было легко нарисовать по описанию моей внешности, данному твоими братьями.
– Моя мать нарисовала его, когда мне было пять.
– Ложь.
Элеонора оттолкнулась от кровати, встала и нагнулась к валявшемуся пергаменту.
– Вот, возьми и сожги его. Сожги!
Ахилл посмотрел на Элеонору, охваченный яростью, словно бурная ночь ветром. Боль его душевной раны замерла в напряжении. Теперь перед Элеонорой стоял дуэлянт, дуэлянт, который убивал.
– Ахилл, солнце уже встало. Сожги рисунок и иди. – Ахилл не двигался. – Черт тебя подери! – закричала Элеонора и подошла к камину. Она хотела бросить пергамент в огонь сама. – Помни, твое спасение – на поле брани! Можешь меня возненавидеть, но ты должен идти.
Рука Ахилла сомкнулась на запястье Элеоноры.
– Какая нужда ублюдку в спасении? – спросил он, выдергивая свиток из ее руки. – У меня тоже осталась одна карта.
– Что ты хочешь сказать?
– Есть один человек, который может доказать эту подлую клевету, – ответил Ахилл, таща Элеонору к двери для слуг.
– Это не кле…
Ахилл открыл дверь и проревел в нее, зовя служанку Элеоноры.
– Что ты делаешь? Прекрати!
– Мужество иссякло, мадьярка? Ты не хочешь разыгрывать эту партию?
– Ахилл, не делай этого.
Служанка вбежала в комнату, торопливо оправляя на себе одежду, и резко остановилась, ее глаза расширились при виде Ахилла. Она посмотрела На Элеонору.
– Одень свою хозяйку для поездки, – приказал Ахилл.
– Нет! – возразила Элеонора.
– Потом упакуй ее вещи, – продолжил он, будто Элеонора ничего не говорила. – Быстро.
Служанка попятилась, часто и испуганно кивая головой.
– Д-да, месье. Сейчас, месье. – Пяткой она наступила на разбитую ножку столика и посмотрела на пол. Элеонора заметила, как побледнело лицо девушки, когда ее взгляд наткнулся на разломанный столик, потом на разгром в комнате.
– Не слушай его, Мартина. Месье Д'Ажене всего лишь раздражен. Это у него скоро пройдет.
Ахилл подтащил Элеонору к креслу и толкнул в него.
– Что закончится, мадам, так это игра, – сказал он, но это было сказано только для Элеоноры. – В течение двух дней. Когда ты предстанешь перед женщиной, так искусно вовлеченной в эту ложь, – перед моей матерью.
Глава 15
Ахилл через плечо посмотрел на служанку:
– Сейчас, милочка.
Девушка отпрыгнула.
– Да, месье, – пропищала она и поспешила к шкафу. Она схватила две охапки атласа и бархата и повернулась, чтобы бросить их на кровать. На полпути служанка остановилась и шумно вздохнула, переводя взгляд с неприкрытого матраса на покрывало перед камином и беспорядочно сваленные подушки.
Девушка начала дрожать. Она крепко прижала к себе платья и спросила:
– М-мадам, с вами все в порядке? – Ужас заставил мускулы ее лица непроизвольно дергаться. Она закрыла глаза, и из них потекли слезы. – Пожалуйста, ответьте, что он не причинил вам вреда. П-прошу вас, мадам. Вы были так добры ко мне. – Она перевела мокрые от слез глаза на Ахилла, потом посмотрела на Элеонору.
– Святой Стефан, – тихо сказала Элеонора Ахиллу. – Она думает, что ты изнасиловал меня. Разреши, я подойду к ней.
– Сначала пообещай.
– Пообещать?
– Что досмотришь эту игру до конца.
– До конца. Поездка к твоей матери – это еще не конец. Сожги портрет. Это твой конец. Твоя мать все будет отрицать. Какая женщина не стала бы?
– Можно понять и без слов, – многозначительно ответил Ахилл, глядя на смятое покрывало. – Твое обещание.
– А если я его не дам? – спросила Элеонора, потом покачала головой. – Не отвечай. Я не сомневаюсь, что ты потащишь меня через весь замок к своей карете. – Она кивнула. – Обещаю.
– Хорошо. – Ахилл отпустил ее запястье. – Позже мы обсудим, как ты заплатишь, когда проиграешь. И не вздумай бежать. Не только венгры могут хорошо охотиться. – Он поклонился, повернулся и отошел, крепко сжимая в руке пергамент.
Стук дверной задвижки за ним прозвучал, как скрежет засова тюремной камеры.
– М-мадам?
Элеонора встала и подошла обнять дрожащую девушку.
– Все хорошо, Мартина. Тс-с-с. Все хорошо. Месье Д'Ажене не причинил мне вреда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120