Мэллори промокла насквозь, вода ручьями стекала по лицу. Она увидела, как Саксон потряс головой, подобно собаке, стряхивая капли дождя с волос.
– Перестаньте! – недовольно воскликнула Мэллори, отпуская длинные края рукавов. Левым она вытерла залитые водой глаза и щеки.
– Не хочу, чтобы еще час с меня капала вода. – Саксон уселся на маленькую скамеечку возле незажженного камина.
– Прекрасно, но не надо брызгать на меня! Я и так вся промокла.
– Промокли? В самом деле? – Улыбка, которая всегда так завораживала ее, тронула его губы. Скрестив руки на груди, он внимательно осмотрел ее. – По-моему, вы выглядите прекрасно!
Мэллори отвернулась, чтобы он не заметил, как вспыхнуло ее лицо при этих словах, в которых слышалось искреннее восхищение. Она сняла тетиву с лука и прислонила к стене возле двери. Скинув с плеча колчан, девушка опустилась на скамью возле стены и положила колчан на каменный пол рядом с собой. Спиной она прислонилась к стене, но даже холодный камень не смог унять пожар, вспыхнувший внутри от его дерзких слов.
– Простите меня, если мое восхищение вашей красотой смутило вас!
– Пустяки!
– Вам стало бы легче, скажи я, что глубоко уважаю ваше мастерство лучника?
Мэллори не удержалась и взглянула на него. Саксон сидел, наклонившись вперед, зажав ладони между колен. Комнатка была такой тесной, что, протянув руку, она могла бы дотронуться до его щеки. У Мэллори буквально чесались пальцы от желания сделать это, и она подумала, уж не потому ли он сжимает ладони, что тоже хочет сдержать стремление прикоснуться к ней.
– Благодарю вас, – сказала она. – А вы и вправду Замечательный трубадур, Саксон! Все в зале были очарованы вашей балладой.
– Даже вы?
– Да.
– Но вы ушли, не дослушав ее до конца!
– Я хотела поговорить с мастером лучником насчет стрел, выпущенных в королеву. Подумала, что это самое подходящее время, потому что все увлечены балладой и меня не хватятся.
– А еще?
Мэллори холодно улыбнулась:
– А еще я хотела поразмышлять, почему вы притворяетесь трубадуром, Саксон!
– Я не притворяюсь. – Выражение его лица не изменилось. – Я и есть трубадур.
– А еще? – спросила она.
– А еще я один из телохранителей королевы.
Мэллори встряхнула головой и поморщилась, потому что с волос снова брызнула вода.
– Но зачем королеве Элеоноре нужен трубадур-телохранитель?
– Как поэт, я привык внимательно наблюдать за окружающими, высматривая странности и неувязки, которые можно было бы использовать в своих балладах. В то же время, по просьбе ее величества, я приглядывал за ее придворными, стараясь выяснить, не ведет ли себя кто-нибудь из них подозрительно. Возможно, таким образом удастся обнаружить, кто готов предать королеву. Как вам известно, у королевы Элеоноры возникает много идей, не укладывающихся в обычные представления.
– Например?
– Она основала аббатство Святого Иуды и распорядилась, чтобы сестер-монахинь обучали рыцарским боевым искусствам.
Мэллори кивнула. Тут ей нечего было возразить
– Если бы у меня не отупели мозги от нудных разговоров в большом зале, я бы непременно заметила это.
– Должно быть, вы единственная в Пуатье, кто считает любовь скучной.
– Я не сказала, что нахожу любовь скучной, я только сказала, что скучны разговоры.
– Верно! Вы сказали, что любовь… – Он постучал пальцем по подбородку. – Как вы ее назвали? Кажется, досадной неизбежностью.
– А вы как бы ее назвали?
– Восхитительной и захватывающей душу.
Мэллори холодно рассмеялась.
– Именно это я и ожидала от вас услышать, потому что вы развлекаете придворных дам и их поклонников красивыми сказками о храбрых рыцарях, готовых все отдать, кроме чести, за одну лишь улыбку возлюбленной.
– Иногда улыбка – это все, что рыцарь надеется получить.
– Это глупо.
– В самом деле? Я второй сын. Как и младшие сыновья, я не могу жениться, пока не найду богатую вдову или завоюю достаточно почета и славы, чтобы взять в жены девушку с богатым приданым.
– Но если младший сын женится, у него может родиться сын, который начнет несправедливо оспаривать права прямых наследников.
– Подобные притязания присущи не только сыновьям младших сыновей, не правда ли? Они разъедают многие семьи, простые и королевские.
Мэллори нахмурилась.
– Вы говорите как сторонник короля.
– А я и есть его сторонник.
– Я имела в виду короля Генриха Старшего.
– Я знаю, кого вы имели в виду, а вам известно, что я всегда на страже интересов королевы. – Саксон нахмурился. – Надеюсь, вы в этом не сомневаетесь?
– Нет, – ответила Мэллори, вспомнив слова королевы: «Если только он не играет на лютне или не читает стихи, можешь не сомневаться, что он абсолютно честен».
– Рад это слышать. – Саксон встал и выглянул наружу через узкое окно, как раз когда яркая молния прорезала небо. – Кажется, мы здесь застряли. – Он взял в руки лютню, висевшую за спиной. – Можно, я закончу для вас балладу?
– Буду крайне признательна, – искренне ответила Мэллори. Перед тем как беспокойство выгнало ее из зала, она с увлечением слушала историю Гаруафа, барона-оборотня. – Бедняге лорду удалось вернуть себе человеческий облик?
Саксон опустился перед ней на колени и протянул ей лютню.
– Почему бы вам самой не рассказать мне, как, по-вашему, развернулись события?
– Это ваша баллада. – Девушка оттолкнула лютню. – Понятия не имею, как на ней играть.
– Очень просто. – Саксон взял ее левую руку и загнул все пальцы, кроме одного. Положив изогнутый гриф лютни на плечо, он слегка провел ее пальцем по струнам. – Нужно только научиться находить внутри ее музыку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94