— Не то чтобы жалею, — сказала Мэгги. — Мне немного неловко. — Теперь, когда пелена желания постепенно спадала, Мэгги могла признаться себе, что у ее смущения глубокие корни. — Это было, как в тот первый раз, правда? — Это был не совсем вопрос, потому что ответ она чувствовала своими костями, своей кожей, словно память соскользнула ниже уровня ее сознания. Близость Коннора, их поза были ей знакомы. Его рука на ее груди не тревожила, а успокаивала.
— Очень похоже, — ответил Коннор, думая о силе желания, возникшего между ними.
— Если бы я и вправду была шлюхой, — тихо и осторожно спросила Мэгги, — ты бы пришел ко мне снова?
Он заколебался. Вопрос был намного сложнее, чем она себе представляла, на него нельзя было ответить просто да или нет. Его колебание она поняла по-своему.
— Понимаю, — сказала она, делая движение встать.
— Ты предположила, что я ответил «нет», — сказал он и потянулся к ней, но Мэгги ускользнула. Он сел, застегивая джинсы, а Мэгги стянула края лифчика и оглядывалась в поисках блузы.
— Да, я так подумала. Ты хочешь сказать, что я ошиблась?
— Нет.
— И что же? — Она встала и разгладила юбку. Блуза висела на ветке, и Мэгги сдернула ее вниз.
— Ты оскорблена, — сказал он.
Это заставило Мэгги остановиться. Она держала перед собой блузу. Здравый смысл медленно возвращался к ней. Она вздохнула и слегка улыбнулась, насмешливо, издеваясь над собой.
— Извини. Это был глупый вопрос. Мне не следовало задавать его.
Коннор встал, поднял рубашку и жилет.
— Я бы не пришел, потому что побоялся бы, — сказал он. Он не смотрел на Мэгги, но чувствовал, как она замерла. — Я в ту ночь был сердит… встревожен… — Он вспомнил выигрыш за карточным столом. — И полон эгоистичной гордости. То, чего я хотел, не касалось никого лично. Мне этого было не нужно. Я бы держался подальше оттуда весь остаток пребывания в Нью-Йорке.
Она открыла рот, чтобы ответить, но тут он обернулся и посмотрел на нее. Полоса лунного света упала на его лицо, глаза его смотрели резко и были очень черными.
— И я всю оставшуюся жизнь думал бы о тебе. — Не обращая внимания на ее тихое восклицание, он натянул рубашку, заправил полы, потом надел жилет. — Вот что бы я сделал, если бы ты была шлюхой, — сказал он. Голос его стал грубым, потому что он вновь старался скрыть свою незащищенность. — И совершенно уверен, что не женился бы на тебе.
Мэгги слегка отшатнулась, пораженная его тоном.
— Ты говоришь так, словно все еще жалеешь об этом. На этот раз его колебание было нарочитым. Он не потрудился объяснить его, предоставляя ей думать, что заблагорассудится.
— Пойдем, — позвал он. Она не двинулась с места.
— Ты получил от этого брака то, что хотел, — напомнила она ему.
— А ты — нет? — спросил он. — Получила сопровождение на Запад. Научилась всему, чему мог научить тебя Дансер. Или ты хотела чего-то еще, о чем я не знаю?
— Да, — ответила Мэгги, слегка вздернув подбородок. — Но это я тоже получила. — Она хотела было пройти мимо Коннора, но он встал перед ней, не прикасаясь, просто загораживая дорогу. — Я хотела имя для моего ребенка. — На этот раз, когда она попыталась его обойти, он не стал ее останавливать.
Коннор следовал за Мэгги до хижины, но более медленным шагом. К тому времени, когда он пришел, Мэгги уже поила Дансера чаем из ивовой коры. Старатель был бледен, на свободной от шрамов щеке выступили капли пота. На лице самой Мэгги не было никакого выражения, когда она указала Коннору на умывальный таз. Ее желание ясно выразил этот жест. Коннор прошел через комнату, намочил кусок ткани и вернулся к кровати, чтобы отдать ей.
— У него жар, — сказала она.
— Это ничего, — произнес Дансер, пока она выти рала ему лоб. — Этого следовало ожидать при таком переломе, как у меня.
— Мне не следовало оставлять вас, — сказала Мэгги. — Больше этого не повторится.
— Ну, милая, не говори таких вещей.
— Я серьезно, Дансер. Я от вас не отойду. — Она ваяла из его руки пустую кружку и поставила на стол. Когда Дансер снова лег поудобнее, Мэгги принялась обтирать его лицо.
Коннор принес и поставил поближе умывальный таз, потом поднялся на чердак и начал стелить постель. Крикнул вниз Дансеру:
— У тебя тут есть лишние одеяла? Мэгги стаскивает их на себя.
— В сундуке, — ответил Дансер, криво усмехаясь Мэгги.
— Брось их сюда, вниз, — сказала она, взглянув вверх. — Я буду спать на полу.
Коннор выглянул вниз.
— Черта с два, — любезно ответил он и вернулся к своему занятию. Открыв сундук, он обнаружил стопку одеял. Вытянул два из них и бросил на матрац. Постель Дансера представляла собой всего лишь набитый соломой тюфяк, брошенный на пол, но Коннор расправил его, подвернул одеяла и избил подушки, набитые гусиным пером.
И когда уже собирался захлопнуть крышку сундука, на глаза ему попался конверт.
Он сейчас же узнал его. Он был адресован Мэгги, и ее имя было написано от руки. Ему не надо было открывать конверт, чтобы увидеть, что в нем находится. Почти два месяца назад он послал Бака к Дансеру, чтобы отвезти документы на развод Мэгги на подпись. Он думал, что бумаги уже ушли в Денвер.
Коннор открыл конверт и вынул бумаги. Под ними стояла только одна подпись: его. Он снова сложил все в конверт и сунул его к себе в задний карман. Им придется обсудить это, но он сомневался, что сейчас она готова к разговору, так же, как и он сам.
Коннор снова свесился с чердака. Он увидел, что Дансер спит, а Мэгги пересела на сломанное кресло-качалку.
— Гаси лампы, Мэгги. Пора идти спать. Я хочу вернуться в «Дабл Эйч» завтра к полудню.
— Я не собираюсь тебя задерживать, — сказала она.
— Нет, но Дансер нас немного задержит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130