в 1341 г.), и Насер Ахмад I (ум. в 1342 г.), и Насер Хасан (ум. в 1361 г.), и еще ряд правителей Египта, носивших это почетное прозвание «Насер», т. е. «победитель». Но правитель Египта Ахмад ибн Тулун, упомянутый выше, умер в 884 г., следовательно, ни одно из названных исторических лиц не могло наследовать его власть.
Мы видим, как расплываются во времени границы повествования о Али Зибаке, если ориентироваться на это имя (или титул).
Такую же картину можно наблюдать с именами халифов. Если перечисленные имена египетских правителей указывают на период с IX по XV в., то жизнь и приключения Али Зибака в Багдаде переносят нас в еще более раннюю эпоху. Когда Зибак приезжает в Багдад, там правит знаменитый Харун ар-Рашид, умерший в 809 г., упоминаются также имена сыновей Харуна ар-Рашида – аль-Амина, аль-Мамуна и аль-Мутасима. Таким образом, происходит новый «скачок во времени». Хронологический беспорядок дополняет путаница с наследниками халифского престола. Известно, что после смерти ар-Рашида вначале к власти пришел его сын аль-Амин, затем после осады Багдада и убийства аль-Амина стал править аль-Мамун (ум. в 833 г.). Что же касается халифа аль-Мутасима (ум. в 842 г.), то он правил после смерти аль-Мамуна и известен своими победами над Византией, главным образом взятием города Амория. Сира же превращает аль-Мамуна в непосредственного преемника Харуна ар-Рашида, аль-Мутасим оказывается сыном невольницы Марьям и воспитывается в «землях царя Кайсара» (т. е. в Византии) и нападает на Харуна во главе византийских войск, чтобы проучить отца и наказать его за то, что он в свое время изгнал мать аль-Мутасима по ложному доносу. Под «царем Кайсаром» подразумевается император Рума (Византии). «Кайсар» в фольклоре и в средневековой литературе служит собирательным обозначением для византийских императоров, а в сире выступает как имя собственное. Совершенно произвольны имена царей Ирана, Мосула и др.
Поэтому следует отказаться от всяких попыток представить повесть о Зибаке в виде «исторического романа», хроники, по которой можно было бы установить течение исторических событий, какого-то «исторического источника». Это произведение своеобразного жанра народной арабской литературы периода развитого средневековья, который иногда называют «народным романом», иногда «народной книгой», а порой даже «рыцарским романом» (хотя к данной сире последнее определение меньше всего подходит). Нам кажется, что можно было бы предложить еще один термин и назвать «Сиру об Али Зибаке» дастаном, так как это произведение ближе всего именно к дастанам, распространенным на Ближнем и Среднем Востоке в период средневековья.
Сам жанр народной сиры обусловливает своеобразие структуры этого произведения. Она довольно сложна и объединяет в себе разнородные и даже противоречащие друг другу элементы. Эти элементы распределяются неравномерно в ходе повествования. Так, вначале, пока речь идет о детстве Али Зибака, преобладают элементы, связанные с фольклорным фондом разных народов Ближнего и Среднего Востока, – рассказы о глупом учителе, над которым издевается малолетний Али, рассказы о его проделках и хитростях, благодаря которым он хочет отомстить Салах ад-Дину, главе каирских молодцов, за смерть своего отца а занять его место. Здесь обращает на себя внимание ряд сюжетов, которые встречаются в персидских сказках, в рассказах о Ходже Насреддине, например рассказ о том, как Али показывает глупому учителю его отражение в колодце, о лекаре, разрезавшем щеку учителю и вытащившем из разреза кусок, который тот прятал во рту. Очень популярен сюжет о мнимой болезни учителя, попавший даже в «Декамерон», и пр. В дальнейшем распространенные фольклорные сюжеты встречаются главным образом в рассказах о проделках плутов и ловкачей. Нужно сказать, что эта часть повествования наименее традиционна, рассказчик, говоря о приключениях Зибака, Салаха, Фатимы-львицы – матери Зибака, Далилы и ловких молодых удальцов, претендующих на место Зибака и демонстрирующих свое молодечество, обнаруживает поистине неисчерпаемую фантазию.
Однако здесь мы наблюдаем довольно сложное переплетение сюжетов о ловкачах со «сказочными» сюжетами. Так, каждый очередной «претендент», совершивший ряд лихих проделок, но в конечном счете побежденный Зибаком, получает прощение от Али и халифа и назначается на должность предводителя. Тогда прочие молодцы требуют от него совершить какой-нибудь подвиг, подтверждающий, что он достоин вступить в их ряды. Эти подвиги вновь переносят нас в атмосферу сказки: от Али, например, требуют привезти волшебный сундук, войдя в который можно увидеть все сокровища мира, от его сына Степного Льва – голубя Духа, обитающего возле «горы Нуха», и т. д. Не менее часто появляются на сцене сказочные персонажи – волшебники, ясновидящие, духи. Образ самого Али Зибака в целом отличается большей реалистичностью, чем герои других сир, повествование о нем тяготеет к бытовой тематике, тем не менее он в ходе развития сюжета также приобретает заколдованный меч, которым можно «рубить и людей и джиннов», как и царь Сайф ибн Зу Язан, получает волшебную помощницу – «девушку из рода джиннов», освободив ее от похитителя – злого духа. Правда, этой особе отводится значительно меньшая роль, чем джинние Акисе – названой сестре царя Сайфа, но все же она не раз спасает Зибака. При этом мы встречаемся со знакомым сказочным мотивом: для того чтобы вызвать джиннию, Али сжигает волосок, который джинния дала ему при расставании.
Если проследить корни того или иного фольклорного или сказочного сюжета, которыми так богато повествование об Али Зибаке, то обнаруживается, что эти сюжеты не только связаны со средневековым персидским, узбекским, турецким фольклором, но и уходят в глубокую древность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116