А Марина, от внимания которой не ускользнула Машкина реакция, решила развить наметившийся успех.— Хочешь, я тебе его опишу? — ехидно предложила она Машке и не поскупилась на эпитеты, рисуя подробный словесный портрет фальшивого каперанга. — Такой высокий, статный, очень представительный, выразительные глаза, красивая, коротко стриженная седина… Ну, вспомнила?Машкина физиономия снова приняла задумчивое выражение. Она наморщила лоб, пожала плечами, при этом ее растерянность выглядела удивительно правдоподобно:— Ты хоть имя скажи… Я что, всех запомню?Кажется, она искренне полагала, что речь идет о каком-то из ее многочисленных клиентов, или все-таки притворялась? Может, она все-таки не такая дура, какой выглядит?— Имя? Хорошо, будет тебе имя, — хмыкнула Марина. — Представляется Германом, говорит, что каперанг…— Кто-кто? — Машка выкатила глаза на переносицу. — Нет, такого точно не знаю!— Врешь! — не поверила Марина.— А чего мне врать? — Машка стала вырываться активнее, и Марине пришлось попотеть, чтобы снова ее усмирить. — Да ничего я не знаю про Валькины делишки! Я-то чем виновата, что она утопла! И чемодан этот дурацкий… Она же сама мне его приперла, сама! Подумаешь, я продала одно ее платье. Да если на то пошло, то она мне больше должна была! Она, может, у меня одну ценную вещь забрала и тю-тю с ней!— Какую еще вещь!— Какую-какую, ценную! — огрызнулась Машка. — Она подороже платья стоит!Чувствовалось, что Машка не врет, потому что рассказывать эту историю ей совершенно не хотелось.— Что за вещь? — Марина наставила на нее сердитые глаза.Машка покрутила головой, вздохнула, покусала губы, прислушалась. В это время на перроне откашлялся громкоговоритель и объявил какой-то поезд так шепеляво, что Марина не поняла ни слова. Она подождала, когда эта ржавая жестянка замолчит, и прикрикнула на Машку:— Быстро выкладывай!— Ну зажигалка такая у меня была, серебряная… Я ее на пляже нашла, в песке. Валька ее как увидела, так прямо подпрыгнула! И забрала… — Машка стала выкручивать шею, словно пыталась что-то рассмотреть.Марине некогда было соображать, что вызвало неподдельный Машкин интерес, потому что она была не на шутку заинтригована рассказом о серебряной зажигалке, о коей Машка вспомнила с явной неохотой. Марина догадывалась почему: скорее всего она ее не в песке нашла, а просто и незатейливо свистнула. В этом месте она, конечно, завиралась, что же касается самой зажигалки… Беспокоила она Марину, ох как беспокоила!— Какая была эта зажигалка? — с замирающим в предвкушении открытия сердцем спросила Марина.— Да серебряная, я же сказала, — с досадой отозвалась Машка, продолжавшая выкручивать шею. — Ну такая… Человечек… Этот, как его… рыцарь…Пока Марина медленно и мучительно прозревала, Машка поднатужилась и, оттеснив со своего пути Марину, подхватила свою красную сумку и вприпрыжку понеслась по перрону. Марина кинулась за ней, выкрикивая на ходу:— У рыцаря был щит?Машка только пыхтела и сверкала рыхлыми ляжками. Потом неожиданно впрыгнула в тамбур стоящего у перрона поезда.— Ты куда? — опешила Марина.— Куда-куда? — передразнила Машка. — Уезжаю я, до дому, до хаты! — И, отдышавшись, прибавила в сердцах:— Надоели вы мне все тут. Особенно ты! Прилипла как банный лист!Марина схватилась за поручень, и в этот момент поезд тронулся и медленно поплыл вдоль перрона.Глупая Машкина физиономия торжествующе сияла:— Что, съела?Спорить с ней было глупо, поскольку на этот раз она имела явное и неоспоримое преимущество перед Мариной, которой не оставалось ничего иного, кроме как бежать по перрону за отъезжающим поездом и умолять Машку ответить на один-единственный вопрос:— У рыцаря был щит?В ответ Машка только корчила рожи, откровенно потешаясь над Мариной. Потом в тамбуре возникла проводница, которая оттеснила Машку и потянула на себя дверь.Марина сначала замедлила шаг, затем остановилась, подумала и пошла к вокзалу, и в этот момент в спину ей ударил громкий крик:— Был у него щит, а на нем надпись! Марина оглянулась и увидела всклокоченную Машкину голову, торчащую из открытого вагонного окна.Забыв обо всем, Марина снова ринулась за поездом, который понемногу набирал ход.— Какая… какая надпись? — задыхаясь, орала она, глядя в ехидную Машкину физиономию.Эта садюга только ухмылялась, а поезд шел все быстрее и быстрее. Перрон кончился, и Марина бежала по земле, поросшей жесткой травой, колющей ноги сквозь босоножки. Тут еще на Маринином пути возник здоровенный булыжник, споткнувшись о который она едва не растянулась, а Машка только ржала и покрикивала-подбадривала:— Скорей, скорей! Ну, еще немножечко! Еще капельку!В конце концов Марина окончательно выдохлась и перестала соревноваться с поездом, остановившись возле белого дорожного столбика.— Ну чего же ты? — разочарованно протянула Машка, которая, видимо, надеялась, что Марина будет догонять поезд по крайней мере до следующей станции, и, вывалившись из окна буквально по пояс, крикнула:— Надпись была такая: «Дорогому Юрику в день рождения». Все!Поезд вильнул последним вагоном, как собака хвостом, и скрылся из виду. Глава 23ГРАЖДАНСКИЙ ДОЛГ С новым билетом в кармане она вернулась в пансионат, упаковала вещи и предупредила дежурную по этажу, сменщицу Ксении Никифоровны — Ящерку, о своем грядущем отъезде. Холодное и брезгливое лицо Ящерки осталось совершенно равнодушным, хотя она и уточнила для проформы:— Сегодня? — Заглянула в свои бумаги и заметила вскользь:— По путевке у вас еще неделя… Впрочем, ваше дело. А от меня вы чего хотите?Марина пожала плечами:— Просто хочу поставить вас в известность, чтобы не было недоразумений…У нее язык чесался добавить:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61