Похоже, его мозги работали в том же направлении, что и Машкины. И его нисколько не смущало, что Валентина Коромыслова полезла ночью в штормовое море. Еще бы — в их милом уютном городке таких случаев за сезон бывает не меньше полусотни!Замки нехотя поддались, и рыжий чемодан снова обнажил свое чрево. Конечно, Марина там ничего нового не увидела. Парень немного порылся в чемодане с нескрываемым отвращением на лице и захлопнул рыжую крышку, немного смущенный. Что ни говори, а копаться в чужом белье, особенно в женском, не каждому мужику понравится.— Ладно, — сказал он после томительной паузы, в продолжение которой, видимо, искал приемлемый повод, чтобы вежливо отшить Марину, да так и не нашел. — Собирайтесь, поедем.— Куда? — спросила Марина, немного озадаченная этим «собирайтесь».— Куда-куда? — передразнил он в сердцах. — К Машке вашей, куда же еще!Марина хотела было напомнить ему, что Машка, слава богу, вовсе не ее, но промолчала.Парень захлопнул форточку, тоскливо осмотрел комнату, словно уже не надеялся в нее вернуться, и пробормотал озабоченно:— Так… Так, чемодан прихватим с собой на всякий случай…Потом снова схватился за телефонную трубку:— Сан Саныч, я тут отъеду на минутку в поселок… Помните, у нас была такая утопленница, Коромыслова? Да, да… Ее вещи нашлись у какой-то девицы в поселке… Да, я тоже так считаю… Ну ладно, максимум через полчаса я уже буду на месте. — Положил трубку и посмотрел на Марину взглядом мученика:— Ну чего сидите, бдительная вы наша? Едем!И, уже запирая дверь своего кабинета, сокрушенно покачал головой:— Что за отдыхающие пошли, честное слово! Ну, приехали загорать — так загорайте. Так нет, их все время тянет на приключения. Одни тонут, другие выясняют, почему они утонули… Веселая жизнь!Лично Марина эту его точку зрения на жизнь совершенно не разделяла.А он, прямо как старый дед, ворчал в том же духе, пока они с Мариной шли по коридору, пересекали вестибюль и даже уже на подножке милицейского «уазика», в который они загрузились под неодобрительные взгляды сержанта-водителя.— Куда? — возразил тот. — Мне ведено ждать приказа.— Считай, что ты его уже получил, — заверил его Маринин милиционер. — Сан Саныч в курсе.— Точно? — засомневался сержант.— Как в аптеке!— Ну смотри, Василич, — буркнул сержант и взялся за рычаг переключения передач.Только благодаря этой случайности Марина и выяснила, как зовут лейтенанта в гавайской рубахе — Василич, и скорее всего это оригинальное прозвище перешло ему от папаши вместе с отчеством.— Давай в поселок, — приказал сержанту Василич.— А чего там случилось? — спросил тот, покосившись на Марину.— Там чемодан нашелся, — хмыкнул Василич.— Какой еще чемодан?— Хороший. Кожаный. Во-он на заднем сиденье лежит.Сержант не стал больше любопытствовать: то ли удовлетворился полученным ответом, то ли просто плюнул, мол, не очень-то и хотелось.И «уазик» понесся по маршруту двадцатого автобуса так быстро, что уже через пять минут Василич пытал Марину:— Какой дом? Этот, что ли? Вопрос застал Марину врасплох, потому что они умудрились заехать на Полевую улицу с другой стороны, и теперь ей трудно было ориентироваться на местности. Настолько трудно, что сержанту пришлось два раза гонять «уазик» из одного конца улицы в другой, прежде чем Марина радостно заверещала:— Да вот же он, вот!Василич с сержантом понимающе переглянулись. Глава 16МОНУМЕНТАЛЬНАЯ КЛАВДИЯ Кудлатый пес, как и прежде, спал возле будки, не реагируя на пришельцев. На него даже милицейские погоны сержанта впечатления не произвели.— Хозяин где-то во дворе, — поспешила сообщить Марина, — можно постучать камнем по калитке, он услышит.В ответ Василии издал тяжкий вздох и решительно потянул на себя калитку.Пес проигнорировал явное нарушение границ охраняемой территории, продолжая мирно спать. Хорош сторож.) ничего не скажешь. С другой стороны, чему удивляться, если квартиранты в сарайчике все время меняются.Василич смело вошел во двор, прихватив с собой рыжий чемодан. Марина последовала за ним, как преданный оруженосец. Василич подошел к двери дома и постучал.— Машка там живет, — доложила Марина, переминаясь с ноги на ногу, и показала на саманный сарайчик.Василич не принял ее разъяснения во внимание, продолжая барабанить кулаком в дверь дома.— Ну чего надо-то? — раздалось за Марининой спиной вопросительное восклицание. Она обернулась и увидела мужичка в трениках. Хозяина, стало быть.Василич молча полез в нагрудный карман своей гавайской рубахи, достал служебное удостоверение и, не разворачивая, сделал им перед носом мужичка несколько магических пасов.Мужичок несколько растерялся и даже заорал: «Клава, Клава!», словно призывая на помощь.На его зов из-за дома показалась дородная женщина, на ходу вытирающая руки о фартук. Кстати, «дородная» — это еще мягко сказано: высокая, плечистая, просто мухинская колхозница, только что не в бронзе. И без серпа. И без своего бронзового рабочего с молотом, потому что мужичок в трениках на эту роль совершенно не годился.А тот между тем объявил:— Клава, к нам милиция.И предусмотрительно отступил в спасительную Клавину тень.Клава нахмурилась и выставила вперед монументальный бюст, на котором без труда разместился бы поднос с кофейником, кувшинчиком для сливок и шестью чашками.Василичу пришлось снова лезть в карман рубахи за служебным удостоверением. Только магическими пасами на этот раз ему отделаться не удалось: Клава возжелала взять «корочки» в руки и подробно ознакомиться с их содержанием.— …Мохов Виктор Васильевич, — закончила она громкую читку с выражением, сверила фотографию со стоящим перед ней оригиналом и только после этого вернула удостоверение Василичу, который, как выяснилось, имел простую русскую фамилию Мохов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61