В общем, я дал деру, а их повязали. Меня же особенно и не искали.
– Правильно! На кой ляд ты им нужен. Они ищут Бухгалтера, – заметил Чехов. – У них это уже превратилось в манию.
– Да, как у нас – Малиновская, – согласился я. – Мне кажется, нужно срочно брать за горло Заболоцкого, иначе мы ее упустим.
Юрий Николаевич кивнул с важным видом.
– Это верно. Ради любовницы мужики идут на все. Он из кожи вон вылезет, но постарается ее спрятать. Не удивлюсь, если он действительно отправит ее в круиз по Европе. Ищи тогда ветра в поле. Как ты думаешь, это он предупредил Малиновскую, что ты ее разыскиваешь?
– Вполне возможно. Поэтому нужно ехать к нему в первую очередь.
– В первую очередь мы заедем к тебе домой, – сурово сказал Чехов. – Тебе нужно приодеться – не май месяц.
Мы завернули на Смоленскую, и я отыскал свою старую кожаную куртку, у которой был один существенный недостаток – незастегивающаяся «молния». Я несколько компенсировал этот дефект теплым шарфом, и мы поехали дальше – на Петровский бульвар.
– Разговаривать буду я! – категорически заявил Чехов, когда мы поднимались по ступеням особняка. – Когда врач разговаривает с врачом, получается консилиум и никакого результата.
Я решил пропустить мимо ушей этот очередной выпад в сторону отечественной медицины, тем более что, как уже говорилось раньше, признавал за Юрием Николаевичем умение говорить особенно убедительно и конкретно.
Мы позвонили и некоторое время ждали, пока нам откроют. Я почему-то ужасно нервничал, и по мне это было хорошо заметно – во всяком случае, Чехов косился на меня весьма неодобрительно. Зато его лицо приобрело такое официальное и неприступное выражение, точно в кармане у него лежал, по крайней мере, ордер на обыск.
На домработницу Заболоцкого, однако, не подействовали ни суровость Чехова, ни мое смятение. Она с одинаковым недовольством оглядела наши фигуры и сказала, как отрезала:
– Доктора нет дома!
Посчитав свой долг выполненным, она попыталась тут же захлопнуть дверь, но Чехов успел поставить ногу.
– Минутку, уважаемая! – сказал он металлическим голосом. – Что значит доктора дома нет? Надеюсь, он не переквалифицировался в участковые?
Однако здесь, несомненно, нашла коса на камень – домработница, ничуть не смутившись, отчеканила:
– Раз вам говорят, что нет дома, значит, так оно и есть! И не пытайтесь здесь безобразничать, иначе я вызову милицию!
По моему мнению, дискуссия заходила в тупик. Но Чехов думал иначе. Надавив на дверь плечом, он оттеснил хранительницу докторского очага в прихожую и следом вломился сам, для пущей убедительности эффектным жестом выхватив из-за пазухи пистолет.
Я давно обратил внимание на эту забавную особенность – даже самые стервозные и несгибаемые леди при виде огнестрельного оружия становятся кроткими и послушными, как овечки. Примерно такой же священный трепет они испытывают перед приборами, работающими на электричестве, но только когда те начинают искрить и бить током. Огнестрельное оружие они почитают всегда.
Домработница Заболоцкого не была исключением – при виде пистолетного ствола она мгновенно растеряла весь свой апломб и сделалась растерянно-покорной, как пациентка, которой только что объявили о том, что результаты ее анализов никуда не годятся. Даже ее строгое лицо стало чуть-чуть миловиднее.
– Вашему доктору скоро действительно понадобится милиция! – с угрозой сказал Чехов. – Я не шучу. Я собираюсь предъявить ему обвинение в соучастии в похищении человека и попытке убийства!
– Боже мой! – прошептала домработница. – Это какая-то ошибка! Анатолий Александрович – порядочный человек!
– Тогда, может быть, вы все-таки посвятите нас – куда отправился этот порядочный человек?
– Боже мой! – повторила женщина. – Он поехал навестить в больнице своего друга, доктора Миллера…
– Миллера? – невольно воскликнул я. – А что с ним случилось?
– Разве вы не слышали? – поджав губы, спросила она. – У доктора Миллера обширный инфаркт! Он в очень тяжелом состоянии, и Анатолий Александрович счел своим долгом…
Мы с Чеховым озадаченно переглянулись.
– Ничего себе! – сказал я. – Когда Заболоцкий узнал об этом?
– Ему позвонили сегодня утром, – сообщила домработница.
– Что будем делать? – спросил я Чехова.
– В какой больнице лежит Миллер? – деловито осведомился Юрий Николаевич.
– Этого я не знаю, – печально ответила женщина.
Чехов спрятал пистолет в карман и обернулся ко мне.
– А ты не в курсе, где живет твой коллега-собутыльник?
– Как же! Я был у него дома! – обрадованно сказал я. – Как я сразу не сообразил! Он наверняка должен знать что-то о Малиновской!
– О ней вряд ли, – строго заметил Чехов. – Но кое о чем он должен знать непременно… Только бы и его не шарахнул какой-нибудь инфаркт! Это было бы очень некстати.
Домработница прислушивалась к нашему разговору с недоумением и страхом. Я обратил внимание, что фамилия Малиновской не произвела на нее никакого впечатления. Значит, дома свои связи Заболоцкий ни перед кем не афишировал.
– Ладно, мамаша! Было очень приятно побеседовать, – грубовато сказал Чехов. – Если увидите своего хозяина, так и передайте – милиция очень скоро им заинтересуется. Пускай начинает паниковать и делать ошибки… Ну, гудбай!
Мы повернулись и, оставив испуганную женщину в полной растерянности, сбежали с крыльца.
– Куда едем? – крикнул мне Чехов на бегу.
– В Денежный переулок! – ответил я.
Мы прыгнули в машину и поехали в обратную сторону.
– Послушай, Володя, – сказал Юрий Николаевич, крутя баранку. – По всему выходит, что твой Груздев знаком с компанией Грека?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91