Неожиданно над забором возникла человеческая тень. Отчаянно работая руками и ногами, человек перелез через забор и спрыгнул вниз. Потом, выругавшись и припадая на одну ногу, он побежал к подъехавшей машине. У него была белая, похожая на шар голова.
Прежде чем открыть дверцу машины, забинтованный подозрительно огляделся по сторонам. На мгновение его взгляд задержался на очертаниях чеховского «Москвича», смугло выплывающих из темноты. Но пустая неказистая машина, кажется, не вызвала у него опасений. Нырнув на заднее сиденье, человек немедленно принялся разматывать бинты. Он, похоже, был в крайней степени раздражения.
Машина зарычала и сорвалась с места. Из-под колес взметнулись опавшие листья. Юрий Николаевич секунду смотрел на удаляющиеся красные огоньки, а потом выпрямился и сел за руль.
У него, как он сам позже признавался, мелькнула в тот миг мысль обо мне, но он тут же отогнал ее, потому что не хотел упустить забинтованного, который, впрочем, к тому времени уже избавился от бинтов и вышвырнул их в окошко автомобиля. Юрий Николаевич рассуждал при этом примерно так: если мой приятель Ладыгин не дай бог убит, помочь ему уже ничем нельзя, а если он всего лишь ранен, то сумеет добраться до медицинского поста и попросить о помощи сам, поэтому не стоит терять время и нужно сосредоточиться на подозрительном типе, который в любую минуту может исчезнуть без следа.
– Конечно, – не без смущения добавлял потом Чехов, – был возможен и третий вариант – что ты не убит, но ранен тяжело и отдашь богу душу раньше, чем успеешь куда-то доползти.
Но, по разумению Юрия Николаевича, на этот вариант теория вероятности отводила всего лишь тридцать процентов, которыми можно было попробовать пренебречь.
О том невероятном совпадении, когда в то же самое время в игру может вмешаться какая-то третья сила, Юрий Николаевич даже не думал.
– Я, знаешь, все-таки не гений анализа, – заявил он, – а простой служака.
Одним словом, без труда успокоив свою совесть, Юрий Николаевич пустился в погоню за подозрительным автомобилем. Движение на улицах уже почти затихло, и у этого обстоятельства имелось две стороны – плохая и хорошая. Плохо было то, что чеховскому «Москвичу» негде затеряться на пустынных улицах, зато он мог следовать на почтительном отдалении, не боясь потерять беглецов из виду. Правда, так продолжалось до тех пор, пока преследуемый автомобиль не начал петлять по многочисленным переулкам, приближаясь к центру. Чехов был вынужден сократить дистанцию и даже на всякий случай переложил на сиденье свой пистолет.
Однако те люди, за которыми он следил, оказались слишком невнимательными или слишком самоуверенными. Они позволили Юрию Николаевичу беспрепятственно проводить их до самого Таможенного переулка, где они затормозили и вышли из машины.
Чехов остановил «Москвич» метрах в пятидесяти, не сворачивая в переулок, и проследил, куда они направятся. Мужчины вошли во двор пятиэтажного дома. Чехов подождал еще немного и подъехал ближе.
Окна дома были погружены в темноту, но в следующую секунду на четвертом этаже в одном из них вспыхнул свет. Юрий Николаевич без труда вычислил, в каком подъезде находится квартира. Затем он подошел к чужому автомобилю и запомнил его номер. Автомобиль оказался «девяткой» темно-синего, почти черного цвета. За ветровым стеклом в качестве талисмана болтался красноволосый тряпичный гном в остроконечном колпачке. Чехов едва успел вернуться к «Москвичу», как на притихшей улице отчетливо послышались торопливые шаги.
Из двора вышел водитель «девятки» и направился к своей машине. Он отпер дверцу и сел за руль. Через минуту он проехал мимо Чехова, сосредоточенно глядя перед собой, как человек, который очень спешит. У него было молодое, но излишне полное лицо без признаков растительности. Светлые волосы на голове, зачесанные назад, тоже не отличались густотой и открывали две большие залысины на бледном выпуклом лбу. Чехов завел мотор и снова пустился в погоню. К его удивлению, ему пришлось повторить почти весь маршрут в обратном порядке. Наконец «девятка» остановилась на одной из Парковых улиц в районе Измайлова.
Лобастый блондин запер машину, оставив ее прямо на улице, и с видимым облегчением зашагал к подъезду ближайшего дома, поигрывая ключами. Он был похож на человека, который закончил тяжелую и ответственную работу и теперь с чистой совестью идет домой отдыхать.
Юрий Николаевич не стал провожать его до квартиры, посчитав, что информации для начала вполне достаточно, и поехал обратно в клинику. Попутно он выяснил, что от жилища владельца «девятки» до больницы не более пяти-шести минут езды.
В машине у него по-прежнему лежал мой плащ, и Юрий Николаевич наконец-то решил возвратить его владельцу. Он поставил «Москвич» на стоянку и предпринял повторный обход территории.
Отпертая калитка сразу насторожила его. Он отлично помнил, как перемахивал через забор забинтованный пациент. Юрий Николаевич взял в руку пистолет, снял его с предохранителя и вошел в калитку. По моим рассказам он примерно представлял, куда следует идти, и беспрепятственно добрался до палаты на втором этаже. К тому времени я был уже далеко от клиники, и, кроме небольшого беспорядка, Чехов в палате ничего не обнаружил.
Как он сказал позже: «Вот тут я призадумался!» Почуяв неладное, Юрий Николаевич более тщательно осмотрел палату и обнаружил грязные следы на полу – здесь побывало не менее трех человек.
Поняв, что я попал в беду, Юрий Николаевич попытался выяснить, что произошло. Спустившись во двор, он обогнул здание и постучался у парадного входа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91