С этим Щукой я вообще предпочел бы больше не встречаться… Мы опять возвращаемся к Малиновской – никуда от нее не деться! Как ты думаешь, за эти дни она могла выйти на работу? – На моем лице появилась, видимо, довольно кислая мина, потому что он тут же сказал: – Вот и я думаю то же самое! Но кое о чем я позаботился. У нас есть номер ее машины, и я попросил приятеля выяснить домашний адрес владелицы. Сегодня я ему позвоню, а завтра мы можем туда наведаться.
– Ты позвони, – сказал я. – Но завтра прежде всего надо съездить в клинику. Я должен навестить Марину, иначе получается уже полное свинство.
– Ну что ж! Малиновская никуда от нас не убежит, – согласился Юрий Николаевич. – Тем более что она, кажется, уже убежала.
Мы договорились встретиться на следующий день и вместе съездить в Измайлово.
– Не забывай, что нам с тобой еще нужно раздобыть ящик коньяку, – строго сказал Чехов. – При всей нашей скаредности это обойдется тысячи в четыре… Две я, пожалуй, сумею наскрести, но ты тоже думай!
– Может быть, пол-ящика будет нормально? – с тоской спросил я, потому что последние деньги уже извел на антибиотики. – Тогда в следующий раз спасать будут кого-то одного, – безжалостно ответил Юрий Николаевич. – И я, кажется, догадываюсь, кого… В общем, думай!
С его стороны было не слишком милосердно так нагружать больного человека, но у этих силовиков свои представления о гуманизме. Мне пришлось выпить снотворного, чтобы выбросить из головы все эти зловещие размышления. Зато я спал как младенец и к утру чувствовал себя на удивление хорошо. Это заметил и Чехов, который появился у меня часов в десять.
– Мое лечение творит чудеса! – хвастливо заявил он.
– Кажется, ты входишь во вкус нашей профессии, Юрий Николаевич? – невинно поинтересовался я.
Он возмущенно замахал руками и независимо сказал:
– Вовсе нет! Я просто хочу подчеркнуть, что в этом наукообразном шаманстве ничего хитрого нет. Просто нужно делать умное лицо и причинять пациенту как можно больше боли… Но ты уже в состоянии выйти из дома?
Я был в состоянии. Мы вышли, сели в «Москвич» и поехали. Было солнечно и холодно. Ветер уже смел с деревьев последние листья, и теперь они стали похожи на манекены без одежды. Дым из выхлопных труб казался густым и почти осязаемым. Улицы словно выцвели под лучами бледного солнца.
После болезни я тоже чувствовал себя будто поблекшим и почти невесомым. От быстрой езды немного кружилась голова. И еще было такое чувство, что я еду к Марине после долгой-предолгой разлуки.
Чехов тоже впал в лирическое состояние и всю дорогу вдохновенно рассуждал о мостах, подвесках, дисках сцепления и шипованной резине. Ни о каких убийствах, ни о каких погонях мы даже не обмолвились.
Лишь подъезжая к больничной автостоянке, Юрий Николаевич окинул оценивающим взглядом площадку и заметил:
– Итак, предварительный осмотр показывает нам наличие отсутствия интересующей нас «Тойоты». Что ж, отчаиваться не будем!
Он развернулся и поехал обратно. Затормозив у ворот клиники, он выпустил меня из машины и напутствовал следующими словами:
– Если нападешь там внезапно на след, предварительно свистни! Второй ящик коньяка нам точно не осилить!
Доложив дежурной в вестибюле цель своего посещения, я, как законопослушный гражданин, оставил в раздевалке свой плащ и получил белый халат. Строгого графика посещений в этом заведении не было, но я давно обратил внимание, что здешних пациентов навещают нечасто. Может быть, виной тому была отдаленность больницы. С каменным лицом я поднялся на второй этаж и направился в палату. Лицо предназначалось всякому, кто мог узнать меня и насторожиться. Но пока я не встретил ни доктора Маслова, ни главу клиники, ни каких-либо еще знакомых.
Прежде чем войти в палату, я постучался и с волнением услышал голос Марины:
– Да-да, войдите!
Я толкнул дверь и сразу увидел Марину. Она стояла посреди комнаты, одетая не в пижаму, а в длинную зауженную юбку черного цвета и пушистый темно-синий свитер. На постели лежала ее кожаная курточка, пижама и еще какая-то одежда.
Увидев меня, она ахнула и повисла у меня на шее. Я заметил, что движения ее стали гораздо свободнее.
– Куда же ты пропал? – пробормотала она. – Я чуть не уехала без тебя.
Я заглянул ей в глаза и спросил:
– А что случилось? Неужели тебя выписали?
– Да! Меня полностью заштопали! – со смущенной гордостью заявила Марина. – Маслов превзошел самого себя. Это он сам так признался. Правда, я должна еще три дня носить повязку, и еще мне выписали кучу всяких мазей… Но, в общем, все позади!
– Я страшно рад за тебя! – сказал я. – Значит, мы прибыли вовремя. Я тут на машине с Чеховым.
– Он звонил мне и сказал, что ты болен! Я так расстроилась…
– Это была легкая простуда, – соврал я. – Просто не хотелось тащить сюда инфекцию.
– Вообще-то выглядишь ты неважно, – сочувственно заметила Марина. – Наверное, ты слишком рано вышел.
– Ты, кажется, тоже выходишь досрочно! – засмеялся я. – Хотя, надо признать, ты-то выглядишь великолепно!
– Ой, Володя! – таинственным шепотом произнесла вдруг Марина. – Ты знаешь, как меня стараются отсюда выпроводить! Ведь мне даже сделали перерасчет и вернули четыре тысячи! Это уже ни в какие ворота не лезет…
– В самом деле? Вернули? – поразился я. – Это фантастика! Похоже на взятку. Плата за молчание?
– Я сначала не хотела даже их брать… – призналась Марина. – Но они на меня чуть не накричали, и я плюнула и взяла!
Я тут же вспомнил про ящик коньяка и с жаром сказал:
– Ты поступила совершенно правильно! Но мне интересно, кто именно упрашивал тебя принять деньги?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91