Маркус хмыкнул:
– Напомню вам, этим же славится половина английского побережья. Но вы правы: у нас тут довольно контрабандистов, хотя я бы сказал, что Кент или Суссекс больше подходят для этих целей.
– Согласен, однако если он пытается замести следы, Девоншир, будучи краем контрабандистов, при этом не так… очевиден, что ли.
Маркус кивнул:
– А его мнимая дружба с миссис Мэннинг объясняет, почему он поехал именно сюда.
На несколько минут повисло молчание. В конце концов Маркус спросил:
– Так каков наш следующий шаг?
На лице Джека отпечаталось отвращение.
– Не знаю, но если меморандум у него, ему пришлось запрятать его где-то неподалеку. Если он намеревается переправить его французам, он захочет иметь его под рукой. Мне не верится, что он оставил его в Лондоне. – Он пристально посмотрел на Маркуса: – Вы уверены, что посмотрели везде?
– Да, уверен, – сухо ответил Маркус. Он слышал нотки сомнения в тоне Джека, но не винил его за это: будь он на его месте, тоже сомневался бы. И захотел бы сам обыскать номер Уитли. Маркус смотрел на Джека и почти видел, как тот перебирает в уме пути, как пробраться в комнаты Уитли. Он усмехнулся: – Вы намерены обыскать все еще раз, так?
Джек принял виноватый вид:
– Дело не в том, что я сомневаюсь…
– Вы ничего не найдете. Но чтобы игра была честной, на этот раз я отвлеку Уитли, пока вы будете заняты в его комнате.
– Спасибо.
Джек и вправду чувствовал благодарность за то, что Маркус не поднял шума из-за того, что он усомнился в его тщательности, или того, что придется провести еще один обыск. И тут он вспомнил, почему изначально обыск лег на Маркуса.
– А разве ваше внезапное расположение не вызовет у него подозрений? – спросил Джек. – Вы говорили, что вашу единственную встречу нельзя назвать дружеской.
– Я сказал, что отвлеку его, – сухо заметил Маркус. – Я не говорил, что буду выказывать ему дружеское расположение.
Зная привычки Изабел, Маркус ждал ее на следующий день в семь утра на узкой дорожке между двумя поместьями. Он понял вдруг, что ему известно слишком много о ее жизни – гораздо больше, чем незаинтересованному лицу, которым он так долго себя считал. Как будто какая-то часть его, скрытая глубоко внутри и не признанная до сих пор, всегда пристально наблюдала за ней, даже тогда, когда он держался на расстоянии.
Изабел появилась верхом на нервной вороной лошадке, и Маркус, отбросив размышления, послал коня вперед.
Изабел так увлеклась, убеждая молодую лошадь, что с ее стороны будет очень невежливо сбросить ее, что даже не заметила приближения Маркуса, пока лошадка не остановилась перед его лошадью и едва не поднялась на дыбы. Изабел не без труда удержала ее, и лишь когда лошадка удовлетворилась тем, чтобы гарцевать и фыркать, она бросила на Маркуса настороженный взгляд.
– Вы меня удивили: так рано выехали на прогулку, – вежливо сказала она, не обращая внимания на вспышку паники, смешанной с удовольствием от его присутствия.
– Вам нечему удивляться, – ровным тоном ответил он. – Думаю, нам есть что обсудить.
Изабел полночи пролежала без сна, стараясь придумать объяснение своему пребыванию в номере Уитли, но на ум ей так ничего и не пришло. Страшась следующей встречи с Маркусом, она надеялась оттянуть ее, насколько возможно, и собиралась держаться от него подальше. Очень ненадежный план. Маркус просто положил ему конец.
Она попыталась вызвать в себе гнев, сказала себе, что это не его дело, и она вообще ничего не обязана ему говорить, но даже гнев покинул ее сегодня. Из-за Уитли и угрозы, которую он представлял, она пребывала в постоянном напряжении, ей потребовалось все мужество, чтобы влезть в его комнату, она до смерти перепугалась, когда Маркус ее нашел, – все это не прошло ей даром. Изможденная после бессонной ночи, напуганная Уитли и тем, что он мог натворить, она чувствовала себя беспомощной, как никогда в жизни. Даже в те ужасные дни после смерти Хью, когда она оказалась одна в чужой стране с маленьким ребенком на руках и ей надо было как-то добраться до дома, – даже тогда она не чувствовала себя такой одинокой и уязвимой. Она на дне. А Маркус, как бог возмездия, ждет от нее ответов, которых она не может дать… не осмелится дать.
Она бросила на него быстрый взгляд из-под ресниц. Ее сердце лишь чуть-чуть дрогнуло при виде его холодных серых глаз и напряженного рта. Она уже видела у него такое выражение лица и знала, что он не сойдет с избранного пути. Изабел пала духом. Пока она не расскажет ему, как и почему оказалась в комнате Уитли, он будет безжалостен. И если честно, он имеет право получить объяснения. Но ей нечего ему предложить.
Не понимая, что на лице Изабел отражалась сумятица, царившая в ее душе, Маркус едва сдержался, чтобы не начать утешать ее, оставить все, как есть. Он до мозга костей был уверен: что бы ни привело ее вчера вечером в номер Уитли, это имело для нее чрезвычайную важность, и лишь ревность заставила его вчера выдвинуть то нелепое обвинение… Он хорошо ее знал. После недолгих размышлений в спокойной обстановке он пришел к выводу, что никакие они с Уитли не любовники. Но она очевидно и абсолютно несчастна. И испугана. Этот страх беспокоил его больше всего. Изабел могла быть упрямой, своевольной, совершенно невыносимой – но не трусливой. Он никогда не сомневался, что если бы она, одна и без оружия, столкнулась со стаей голодных волков, она дерзко и без страха дралась бы до последней капли крови. Но сейчас она боялась. Кто-то или что-то пугало ее. Последний гнев покинул Маркуса, как он ни старался его удержать. Все чувства поблекли перед пронзительным желанием уничтожить любого, кто вызвал у нее этот взгляд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98