Заметь себе, король: в каменных стенах огромного замка это единственное деревянное строение; стоит оно вплотную к высокой стене, и если ночью кто-нибудь из королевских ратников поднесет факел к этой деревяшке и запрет дверь, то вспыхнет пламенем дом, и треск огня немногим нарушит сон владетелей замка.
Инго обменялся со стариком взглядом и тихо спросил:
– Каков привет ратников королевских?
– Крадутся, что лисы к гнезду; не привычен им придворный обычай, и похваляются они могуществом своего повелителя, пытливо поглядывая на наше оружие. Сдается мне, что надеются они обменяться с нами сильными ударами мечей. Мой король порой бывал окружен врагами, но никогда еще преграда не была столь крепка.
– Король Бизино и сам не знает, чего он хочет, а королева к нам благосклонна.
– Никто из прислуги не восхвалял красоту королевы, – возразил старик. – Из этого я заключаю, что они побаиваются своей госпожи. Быть может, тревога сломает моего короля и поможет ему соснуть ненадолго. Погашу-ка факелы, чтобы их свет не указал стреле места, где стоит твое ложе. Первая ночь для гостя всегда самая трудная.
– Быть может, она же и последняя, – отозвался Инго. – Теперь моя очередь сторожить, иди на постель.
– Не думаешь ли ты, что старик уснет, если не смыкается глаз твой?
Он поставил для Инго у входа стул – там тень скрывала сидевших – затем снова уселся на свою скамейку, положил руки на рукоятку меча, прислушиваясь к шорохам на дворе и порой поглядывая на вызвездившееся небо холодной зимней ночи.
– Говорят, будто высокие звезды восседают на серебряных седалищах и предохраняют они угнетенного от бед, с мольбой взирающего на них человека, – благоговейно начал Бертар. – Я дряхлый ствол и пора бы уже срубить меня, но иногда я желаю тебе, король, боя с благородными врагами, славного исхода для твоих трудов. Видел я в лесах добрую, преданную тебе женщину, и боюсь я теперь для тебя мрачных туч ночи, заслоняющих нас от света звезд, опасаюсь ночной бури, проносящейся по кровле, и полагаю, что во мраке исполнит король внушения своего злобного духа.
– Тебе известно, что мы умеем преодолевать невзгоды холодного гостеприимства, – ответил Инго.
Старик улыбнулся от приятных воспоминаний и велеречиво продолжил:
– Всегда я радуюсь, когда железо свободно летит по воздуху: значит, поле открытое, а свет получше, чем от пылающего дерева. Однако ж разумно говоришь ты, король, многое неверно на грешной земле, но нет ничего более обманчивого, как ожидание перед битвой. Чем дольше походишь меж мечей и копий, тем меньше думаешь о ее исходе, и, чтобы все высказать тебе, я полагаю, что высокие жены судеб с улыбающимися устами мечут перед битвой жребии наши. Словно шутя, то готовят они нам смертельную опасность, то снова весело вытаскивают нас за волосы, порой опьяняют чувства победными мечтами и наконец мертвыми укладывают нас на сырую землю. Но как ни испытывают они сердце мужа, а все же мы, воины, приятны им на земле, а позже и в ином месте.
Речь его была прервана свистом и ударом; к месту, где сидел Инго, со двора прилетела стрела и, ударившись наконечником о ножны меча, упала на пол. Неподвижно сидели мужи, но за этим нападением не последовало ни новых неожиданностей, ни крика.
– Ложись-ка спать, дуралей! – вскричал Бертар, обращаясь к темной тени, скрывшейся во мраке возле домов. – А стрела из охотничьего колчана.
– Это товар, оставленный нам Тертуллием, – ответил Инго. – Король Бизино не прислал бы столь слабого привета.
Витязи сидели и ждали, но больше ничего не произошло; звезды медленно катились по небу на своих седалищах, объятый мраком, в глубоком безмолвии стоял замок королевский. Наконец Бертар сказал:
– Сон уже носится над хмельными ратниками короля, пора и тебе подумать об отдыхе.
И подойдя к спавшим, он разбудил Вольфа. Молодой воин проворно вскочил на ноги и провел своего господина до постели, затем, взяв щит и копье, остался со стариком сторожить у дверей, пока сероватый свет занимавшегося дня не скользнул по небу.
На этот день была объявлена большая охота. На свободной площадке перед королевскими хоромами нетерпеливо перебирали ногами кони, свора псов, с трудом сдерживаемая на ремнях сильными псарями, подавала злобные голоса, веселой толпой в ожидании короля собрались воины. Прислонившись к коню, Инго тоже ждал отъезда. Наконец и король, любивший охоту даже больше, чем добрую выпивку, пришел в охотничьей одежде, с тяжелым копьем в руке. Рога протрубили утреннее приветствие, и весело подойдя к Инго, король громко спросил:
– Как почивал ты ночью? Я только узнал, что со времени отцов ты в кровном родстве с королевой; приветствую тебя при моем дворе как родственника.
Услышав эти слова, ратники изумленно переглянулись, Инго же почтительно ответил:
– Благодарю короля, столь милостиво приветствующего меня.
– Так и быть, – продолжал Бизино, – испытай сегодня подле нас силу твоего копья.
Он сел на коня, ворота распахнулись, опустился мост, и ринулись вперед собаки, а за ними поезд вершников. Инго легко правил конем, который, подобно своему господину, радовался свободной земле под копытами. Витязь ехал близ короля, а тот внимательно вглядывался в благородный облик гостя и самоуверенную силу, с какой Инго управлял мощным охотничьим конем. Иногда Бизино ласково разговаривал с ним, как со старым товарищем, так что королевские ратники шептали друг другу: «К чему кот величает мышку тетушкой, если она у него в когтях?» Но не таково было мнение короля – ему полюбился Инго, в его ушах еще звучали благосклонные речи королевы о чужеземце, а еще помнил он о сыне, который был ему дороже всего на свете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104