обычный человек, пусть и самый могущественный из ныне сущих магов. А в прошлом году верховным королём был Мэтр – Великий. А во времена моей молодости великим инквизитором тоже был Великий, а триста лет назад семеро высших командоров Инквизиции были Великими. Теперь нет ни одного Великого, некому больше защищать нас в Ничейные Годы – поэтому и настали смутные времена…
Мы с Инной так заинтересовались их разговором, что даже забыли о еде. В конце концов я не вытерпел, встал из-за стола и подошёл к соседям.
– Извините за неуместное любопытство, господа, но мы случайно услышали часть вашей беседы. Вы говорите об очень интересных, хоть и не очень весёлых, вещах.
– Ну и что? – спросил барон не очень приветливо.
– Нельзя ли нам присоединиться к вашему обществу?
Барон вопросительно посмотрел на монаха.
– Я не возражаю, – сказал тот.
– Что же, прошу вас, – нехотя предложил барон.
Без видимых усилий мы с Инной подняли наш тяжелый дубовый стол и придвинули его вплотную к их столу. Монах и барон удивлённо переглянулись, однако промолчали.
– В том, о чём мы говорим, – сказал монах, когда мы вновь сели, – нет ничего интересного, милостивые государи… Простите, я не знаю, как к вам обращаться.
Мы представились. Название Ланс-Оэли наши новые знакомые слышали впервые, но графские титулы произвели на них большое впечатление.
– Так вот, монсеньор, мадам, – продолжал монах, – всё это совсем неинтересно, это чудовищно и апокалиптично. Я думаю, вы согласитесь со мной.
– Возможно, – не стала отрицать Инна. – На нашей родине тоже есть люди, которые поклоняются дьяволу, устраивают шабаши и участвуют в чёрных мессах. Но у нас это не приобрело такого размаха, чтобы драматизировать ситуацию и говорить о смутных временах в том смысле, который вы вкладываете в это выражение.
– И кстати, – добавил я. – О каких Ничейных Годах вы говорите?
Монах мигом насторожился.
– Наверное, вы издалека, – предположил он. – По-галлийски вы говорите довольно бегло, но он для вас не родной.
– Вы не ошиблись, отче, – ответил я.
«Владик,» – подсказала Инна, – «в галлийском языке есть слово „склавон“, что значит – славянин.»
«Да, вспомнил… Гм, странно выглядит это „вспомнил“, если никогда не учил.»
«Ещё бы!» – согласилась Инна, а вслух добавила:
– По происхождению мы славяне.
– О?! – удивлённо вскинул брови барон. – Есьте словины, господары мои?
Мы с женой обменялись быстрыми взглядами.
– Вы тоже славянин? – спросил я.
– Так, так, есьм словин, – энергично закивал барон. – Словин-загорян зо владарства Загоре. Штепан мое звиско. Штепан Симич, газда з Иблоничев. А господары, какови есьте словины? – Барон-газда спохватился, сообразив, что монах не понимает его, и спросил уже по-галлийски:
– А вы, господа, какие именно славяне?
– Я полька, – ответила Инна. – А мой муж украинец.
Штепан Симич покачал головой:
– Не слышал о таких.
– Мы из Киева, – на всякий случай добавил я. В глубине души я был искренне убеждён, что если даже снобы-американцы слышали о моём родном городе (в основном из-за Чернобыля и котлет по-киевски), то уж на Агрисе и подавно должны о нём знать. Как ни странно, я оказался прав.
Глаза барона тотчас сверкнули.
– Кийов? – переспросил он.
– Ага! – обрадовался я. – Вам знакомо это название?
– Да, знакомо. У нас есть легенды, бувальщизны, о кийовском князе Владесвяте Красне Слончко и о князе Свентославе, ходившем с войском на греческий Владарград.
– Греческий Владарград? – оживился монах.
– Царьгород, Византий, Константинополь, – пояснил я. – Сейчас этот город называется Стамбул. Точнее, Истанбул.
– Но он же на Основе!
Я пожал плечами:
– Ну да, на Основе. И Киев на Основе. И мы родом с Основы. А что тут такого?
С неожиданной для своих лет прытью монах вскочил на ноги, поднял распятие, висевшее у него на груди, и направил его на нас.
– Дьявол хитёр, коварен, но глуп, – угрожающе-торжественно провозгласил он. – Ему не обмануть честных людей.
– Что это значит? – спросил Штепан, вставая из-за стола. – Я ничего не понимаю.
– Потому что вы тугодум, барон! Слышали, что он сказал? – Монах кивнул в мою сторону. – Что они с Основы. А с Основы на Грани могут переходить только настоящие маги.
Барон внимательно посмотрел на меня.
– А если они действительно маги? Или, может…
– Что «может», идиот?! Если бы они были магами, то не говорили бы таких глупостей. И не спрашивали бы о Ничейных Годах.
Во взгляде Штепана мелькнули молнии, не сулившие нам ничего хорошего. С последней надеждой он произнёс:
– А вдруг они попали на Грани случайно? Как предок герцога Бокерского.
– Вздор! – запальчиво возразил монах. – С наступлением Ничейных Годов инквизиторы стерегут Основу, как зеницу ока. Они бы обязательно заметили их.
– В самом деле, – вынужден был согласиться барон. – Если только господин граф и госпожа графиня не выглядят значительно моложе своих лет…
– Никакие они не граф и графиня, – перебил его монах. – Они не славяне и вообще не люди. Это исчадья ада. Убейте их, барон!
Всё ещё сомневаясь, Штепан взялся за меч и отрывисто произнёс, обращаясь к своим подчинённым:
– К зброе!
Мы поспешно отступили к стене. Загорские воины с мечами наготове окружили нас полукругом.
«Я могу поджечь их одежду,» –
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137