— Все в порядке, Дарио? — обратился к нему учитель рисования, Эрик.— Да, сэр.— Ты уверен?— Да, сэр.Сидевший сзади паренек негромко передразнил: «Да, сэр» и хихикнул.Дарио не обратил на это внимания. Он воспитал в себе удобную привычку не замечать того, что делали вокруг него другие. Холодное равнодушие к происходящему вокруг давало ему чувство некоторого духовного превосходства. Это куда лучше, чем болезненно реагировать на всевозможные выпады я постоянно ввязываться в драки.Эрик подошел к его столу, чтобы окинуть критическим взглядом выполненный углем набросок пловца.— Х-м, — промурлыкал он. — Неплохо, Дарио, очень неплохо. Задержись после занятия, я хочу поговорить с тобой.— Да, сэр.В голову Джино лезли самые разные мысли. Он представлял себе Лаки добирающейся автостопом до Калифорнии — в узеньких выцветших джинсах и свободно болтающейся спортивной майке. Он так и видел какого-нибудь придурка-водителя грузовика, согласившегося подвезти ее. А потом недолгая борьба, он овладевает ею — и безжизненное тело дочери летит в придорожную канаву.Ей всего пятнадцать лет. Ребенок. И если только этот выродок дотронется до нее…Дженнифер в Коста находились при нем неотлучно. Дженнифер все суетилась, следила за тем, чтобы Джино хоть что-нибудь ел, уверяла его в том, что с Лаки ничего страшного не случилось.— Она ведь в точности, как ты, Джино, дорогой. Она сможет за себя постоять.— Она ребенок, Джен.— Нет, Джино, она уже выросла. Я чувствую, что у нее все в порядке. Я это знаю.Джино свел брови и подумал, что с Олимпией Станислопулос он будет говорить сам. Требовалось убедиться, что она и в самом деле ничего не слышала о Лаки.Матери Олимпии дома не оказалось, она отправилась в какой-то круиз, но ее секретарь дала Джино номер парижского телефона Олимпии. Целый день без всякого результата он накручивал диск. В конце концов, отчаявшись, он дозвонился до Афин, ее отцу. Тот не пришел в восторг, когда его подозвали к телефону в разгар важного совещания.— Олимпия, без всяких сомнений, находится в Париже, где берет уроки иностранного языка, — кратко ответил он. — Я свяжусь с ней и попрошу ее перезвонить вам.— Благодарю вас, — так же сухо произнес на другом конце провода Джино. — И чем быстрее, тем лучше.Эрик, учитель рисования, сказал:— Я заметил, что ты, похоже, не вписываешься в класс. Ты… совсем другой.— Да, — вызывающим голосом бросил в ответ Дарио. — Я не такой, как эти маленькиеничтожества.— Знаю. Это и так видно. Ты более… чувствительный. Добрый.Дарио не приходилось задумываться над этим, однако он тут же отозвался.— Да, видимо, так.— Я знал это, — негромко проговорил Эрик. — Я понял это сразу же, как только тебя увидел.Внезапно Дарио почувствовал себя неловко. Эрик как-то очень странно смотрел на него.— Ты похож на меня, — продолжал Эрик. — Я тоже был… другим в школе. Одноклассники ненавидели меня за то, что я любил рисовать… любил хорошие книги… красивые вещи…— Правда? — Дарио старался выглядеть заинтересованным, хотя на самом деле слушать историю жизни Эрика ему уже наскучило.— Может, ты захочешь провести у меня уик-энд? — будничным голосом заметил Эрик. — Ты ведь никогда не ездишь домой. Мы бы неплохо провели время, тебе наверняка понравилось бы.Дарио попытался представить себя рядом с Эриком. Тому было двадцать четыре года, песочного цвета волосы, крепкое телосложение и чистые, прозрачные серые глаза.— А что мы будем делать? — осторожно спросил Дарио.— Что захочешь. Кино, боулинг, можно поплавать в бассейне, нас ждет куча вкусной еды. Что скажешь?— Пожалуй, — медленно выговорил Дарио. — А почему бы и нет?Эрик улыбнулся.— Ив самом деле — почему? Только пусть это будет нашим маленьким секретом. Не нужно никому ничего говорить. Сам понимаешь — школьные правила и все прочее.Дарио улыбнулся. Неожиданно он ощутил, что кому-то нужен. Ведь не каждого приглашает к себе Эрик на уик-энд.Димитрий Станислопулос позвонил Джино ровно через двадцать четыре часа.— У нас возникла проблема, — напряженным голосом сказал он в трубку.Теперь это было «у нас».— Да?— Олимпии в Париже нет. Она взяла одну из моих машин и удрала.— А-а… — Джино вздохнул и сразу же почувствовал себя увереннее. По крайней мере, известно, что Лаки наверняка находится вместе с подругой.— Она у меня очень упрямая и самостоятельная, — устало пояснил Станислопулос. — Вы, пожалуй, назвали бы ее неконтролируемой. К тому же Олимпия легко поддается влиянию. Подозреваю, что вместе с вашей дочерью, Лаки…— Вы представляете себе, где они могут быть?— Понятия не имею. По я тут же объявил машину в розыск. Думаю, что поиски не займут много времени.— Надеюсь. Если бы ваша супруга не настаивала так на том, что Олимпия в Париже…— Моя жена верит в то, что ей говорят. Жаль, что вы не связались со мной раньше.— Да мне и самому жаль.Они договорились встретиться в Париже на следующий же день. Разговор был закончен.— Лучше бы тебе отправиться со мной, Джен, — умоляющим голосом произнес Джино. — Один я с ней не справлюсь.— Ты должен. Она твоя дочь. Ты обязан найти с ней общий язык, пока еще не стало слишком поздно. Поговори с ней, разберись, выясни, почему она это сделала.Ну что ж, он попробует. После того как выбьет из этой чертовки душу. Он попробует. ЛАКИ. 1966 Как это случилось, что Пиппа Санчес вошла в их жизнь?Вечером она послала боливийского ювелира ко всем чертям, забрала из отеля свои вещи и забралась на сиденье белого «мерседеса».— Ты не будешь против? — нежным голоском осведомилась она у Олимпии. — Пока мы не покончим с нашими делами?— О чем речь!Утром следующего дня Лаки, выйдя на кухню, уставилась на свою подругу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99